— Вилли, я не знаю, зачем Господь привел меня в этот город. Но я хочу сказать тебе, что Он за вас, это я говорю тебе точно.
Вилли продожал пристально смотреть мне в глаза. Затем он убрал нож и отвел взгляд в сторону. Томми ловко переменил тему разговора.
— Дэви, если ты хочешь познакомиться с ребятами из разных группировок, ты можешь сделать это сейчас. Все эти ребята из "мятежников". Я также могу познакомить тебя кое с кем из Джи-Джи-Ай.
— Джи-Джи-Ай?
— Это означает "Трест великих гангстеров". Итак, не пробыв в Нью-Йорке и получаса, я уже имел возможность познакомиться с группировкой с другой улицы. Томми объяснил мне, как туда пройти, но я ничего не понял, и тогда он попросил одну из девочек, стоявших в стороне, которую звали Ненси, проводить меня к Джи-Джи-Ай. Члены этой шайки встречались в подвале одного из домов 134-ой улицы. Чтобы попасть в их центр, нам пришлось спуститься по темной лестнице мимо мусорных куч с отощавшими кошками, мимо нагромождения пустых водочных бутылок.
Наконец Нэнси остановилась и слегка постучала в двери. Два быстрых и четыре медленных удара.
Нам открыла какая-то девочка. Вначале я подумал, что она нас разыгрывает. Уж очень маскарадной бродяжкой она выглядела, босая, в руке бутылка с пивом, во рту сигарета, волосы не убраны, плечо намеренно обнажено. Я чуть было не рассмеялся, но меня удержало от смеха то, что лицо девушки не выражало веселья и беззаботности и она была еще совсем ребенок. Девушка-подросток.
— Мария, — сказала Ненси, — разреши нам войти. Я хочу познакомить тебя с другом.
Мария пожала плечами и открыла дверь пошире. В комнате было темно, но когда мои глаза привыкли к темноте, я смог различить в ней парочки молодых людей и девушек. Они сидели вместе в этом холодном, зловонном помещении. Кто-то зажег свет. Дети смотрели на меня тем же пустым взглядом, который я видел на лицах "мятежников".
— Это тот самый священник, которого выгнали из суда по делу Фермера.
И сразу же внимание ребят было приковано ко мне. Более того, они симпатизировали мне. В этот вечер у меня была возможность впервые проповедовать нью-йоркским хулиганам. Я не старался много говорить. Сказал, что они любимы. Любимы такими, какие они есть, несмотря на их пристрастие к наркотикам, алкоголю и сексу. Бог понимает, что ищут их души в то время, как они напиваются или ищут развлечения в сексе. Бог хочет дать им все то, что они ищут: радость, веселье и цель жизни, но не из дешевой бутылки в этом гнилом подвале. У Господа есть для них более высокие планы.
Когда я сделал паузу, один подросток сказал:
— Давай, давай, продолжай, мы врубаемся. Я впервые слышал такое выражение и оно означало, что их сердца тронуты, а это было самым дорогим комплиментом моей проповеди.
Я бы покинул этот подвал с чувством воодушевления и радости, если бы не одно. Здесь, среди членов Джи-Джи-Ай. я впервые столкнулся с применением наркотиков. Мария, которая оказалась как бы главарём женской части группировки, прервала меня, когда я сказал о том, что Господь может помочь изменить их жизнь.
— Только не мою, Дэви, только не мою. Она поставила стакан и снова обнажила плечо.
— Почему же, Мария?
Вместо ответа она закатала рукав и показала свою руку. Я не понял и сказал ей об этом.
— Иди сюда, — Мария подошла к свету и снова показала мне свою руку. Я увидел небольшие ранки, похожие на укус комара. Некоторые из них были уже засохшие, а другие совсем свежие. И вдруг я понял, что она хотела этим сказать. Она была наркоманкой.
— Я конченый человек, Дэви. У меня нет никакой надежды, даже на Бога.
Я окинул взглядом всех остальных, надеясь, что это мелодрама. Но никто не улыбался. Тогда я понял то, что позже вычитал и в статистике полиции, и в сообщениях больниц: у медицины нет эффективных средств против наркомании. Мария выразила мнение специалистов: нет ни малейшей надежды для тех, кто, как она, впрыскивали героин прямо в кровь. Мария была обречена.
Глава 4
Когда, наконец, я добрался до стоянки на Бродвее, Майлз был искренне рад видеть меня.
— Я боялся, что ты опять ввязался в какую-то историю.
Когда я рассказал ему о двух преступных группировках, с которыми познакомился в течение часа, у Майлза возникла та же мысль, что и у меня.
— Теперь ты понимаешь, что ты никогда не смог бы встретиться с ними, если бы тебя не вышвырнули из суда и не напечатали твое фото в газетах?
На этот раз мы поехали прямо в прокуратуру округа. Не потому, что мы надеялись, будто нас хорошо там примут, а потому, что путь к тем ребятам в заключении лежал только через нее.