Ибрагим смертельно побледнел, его верхняя губа дернулась, обнажая зубы в волчьем оскале.
– Не будь слишком уверенной, женщина.
– Станцуешь, куда же ты денешься, ведь мой труп не сможет родить тебе Саббаха! – Злате казалось, что она превратилась в пушинку и сейчас улетит, подхваченная ветерком. Необыкновенное чувство – ощущение триумфа, пусть и такой ценой.
– Мы ждали почти тысячу лет. Подождем еще. – Ибрагим, казалось, успокоился, но Злата видела, что он сжал кулаки так, что пальцы побелели.
– Но тогда ты, Ибрагим, не будешь отцом и воспитателем нового воплощения вашего дьявольского Саббаха! – Злата содрогнулась, увидев безумный огонек в глазах Бен-Фарида.
– Чего ты добиваешься, женщина? Тебе не уйти. Ты нам нужна живая, да. Но отпустить мы тебя можем лишь мертвую. – Ибрагим достал из ножен кинжал и многозначительно посмотрел на лезвие.
Девушка поняла, что он не врет. Да, Ибрагим мерзавец, но сейчас он не лгал. Ее действительно не выпустят отсюда никогда!
– Отпустите Амира, – не медля ни секунды, приказала Злата.
– Да-а? – протянул Дауд. – И чем это тебе поможет?
– Ничем, – и глазом не моргнув ответила Злата. – Но если я не могу спастись сама, то хотя бы спасу жизнь ему.
Амир перевел взгляд на Злату и смотрел, не отводя глаз. Она улыбнулась ему, а внутренне взмолилась:
«Амир, любимый, пожалуйста! Еще есть время, спеши, приведи помощь!»
– Он тебе так дорог? – Бен-Фарид не хотел играть I вслепую.
– Он отнесся ко мне по-доброму и стал мне другом. Я не хочу, чтобы он страдал. – И это тоже было правдой.
В коридоре снова появилась Джанан.
– Мой господин, девушка лжет! Тафари следил за ней по моему указанию, эти двое все время уединялись… Они любовники.
– Она говорит правду? – Ибрагим не мигая уставился на Злату. Настоящая змея!
– Она лжет. Мы не любовники. Я вообще считала его евнухом, – отчеканила девушка.
– Тафари мне говорил… – вступила Джанан.
– Ничего он тебе не говорил, ты лжешь, – перебила ее Злата.
– Джанан, ты уверена в том, что говоришь? Если ты солгала мне… – Ибрагим потряс кулаком перед лицом китабеуста. – Я ведь легко могу удостовериться в ее девственности…
– Тафари не видел, чтобы они возлегли вместе, – нехотя призналась Джанан.
– То-то же, – фыркнула Злата. – Я хочу вернуться к отцу. Зачем мне связь с мужчиной?
– К отцу ты не вернешься, девушка, – отрезал Ибрагим.
Злата глубоко вздохнула и вернулась к самому важному:
– Отпустите Амира.
Ибрагим кивнул слугам, те отошли в сторону от юноши.
– Пусть он уходит.
– И больше ни слова. И никто не двигается. Я не хочу, чтобы ты послал кого-нибудь перехватить его. Поступи, хотя бы раз в жизни, по чести. – Злата многозначительно скосила глаза на пистолет у виска.
Амир поднялся с колен и застонал, прижимая руку к ребрам, но потом выпрямился, прошел к двери, толкнул створку, обернулся и посмотрел Злате прямо в глаза. На мгновение весь мир перестал существовать, все исчезло, растворилось в страстном обещании этих черных глаз:
«Я вернусь!» И он исчез в предутренних сумерках.
Немая сцена продолжалась до тех пор, пока Злата не сочла, что Амир ушел достаточно далеко, и не опустила пистолет. Но было мгновение, когда она уже почти решилась нажать на спусковой крючок, когда ее палец задрожал, а сердце замерло.
«Нет, Амир обязательно вернется. Он обещал».
– Ну что ж, – проговорил Ибрагим, забирая из ослабевшей руки девушки пистолет. Сердце ее неровно стучало, и в голове крутилась одна лишь мысль: не совершила ли она, Злата, сейчас чудовищной ошибки. – Теперь ты должна пойти с Джанан и приготовиться к церемонии. Если ты уже в курсе, нет необходимости разыгрывать сцены.
Злата промолчала, повернулась и пошла следом за катибе-уста. Не стоит бессмысленно тратить силы, они могут понадобиться ей потом.
Амир свернул в первый попавшийся переулок и тяжело привалился к стене. Как минимум, пара ребер сломана, хорошо хоть кровь горлом не идет, тогда до дома отца не добраться. Нужно спешить. Времени мало. Я вернусь, обещал он Злате. И он выполнит свое обещание!
Злата обменяла свою свободу на его, и теперь только он может ее спасти. Время. Время. От имения Бен-Фа-рида до дома Бен-Нижадов можно было добраться за полчаса. Но не в это утро и не Амиру. Боль в груди не давала вздохнуть, а обычно малолюдные улицы были заполнены народом. Сегодня многие встали до рассвета…
Люди сбивались в кучки, переговаривались шепотом. Особенно плотная толпа собралась у мечети. Затмение… Все ждут затмения. Ждут и боятся. Солнце уже окрасило горизонт ярко-алой зарей, а вскоре после рассвета светило должно погаснуть.
У мечети толпа гудела, тревожно переговаривалась и томилась в странном ожидании не то утренней молитвы, не то конца света. Амир стиснул зубы и начал пробираться между людьми.
Дряхлый старик, опираясь на палку, заунывно вещал что-то о конце света. Все взгляды обращены туда, где скоро должно показаться солнце.
– Ну что, правоверные, – бубнил старик, – затмения ждете?
– Что-то будет! Напуганы мы, сильно напуганы… Ночь всю не спали, – отвечали из толпы.
– Чем же напуганы? – вопрошал старик.
– Затмением, чем же еще?!
Амир наткнулся на чью-то спину, человек повернул к нему лицо, опухшее от бессонной ночи и искаженное страхом. Воспаленные глаза смотрели с оттенком какой-то надежды на чужого человека, спокойно относящегося к грозному явлению, раз уж он, этот человек, пробирается сквозь толпу, спешит по своим делам, значит, не боится?
– Сказывали вот тоже: солнце с другой стороны поднимется, земли будет трясение, люди не станут узнавать друг дружку… А там и миру скончание… – возвысил голос старик.
Он смотрел из-под насупленных бровей глубоко сидящими угрюмыми глазами. Амир подумал, что эти мрачные пророчества старик почерпнул в какой-нибудь древней книге в потертом кожаном переплете. Нет уж, хватит с него старинных книг и мрачных предсказаний! Половина пророчества старика не оправдалась: солнце поднимается в обычном месте. Старец замолчал, и по его лицу трудно было разобрать, доволен ли он, как прочие бесхитростные люди на площади, или, быть может, он предпочел бы, чтобы солнце сошло с предначертанного пути.
Амир наконец выбрался из толпы. И, насколько позволяли сломанные ребра, устремился к родному дому. Солнце уже залило безжалостно яркими лучами карабкающиеся в гору улицы Димашка, когда юноша забарабанил кулаком в дверь поместья Бен-Нижадов.
Открылось смотровое окошко, за ним кто-то ахнул и створки распахнулись. Амир едва не упал от усталости и боли, но слуга успел подхватить его.
– Молодой господин! Что с вами?
– Проводи меня к отцу, Касым! – приказал Амир и тяжело навалился на плечо слуги.
Джибраил уже встал, готовился к утренней молитве.
– Сын! – Он подхватил Амира под другую руку и усадил в кресло.
– Отец, я добыл необходимые доказательства. – Юноша достал футлярчик с пленкой и протянул ее Джибраилу. – Только нужно, чтобы представители власти оказались у Ибрагима до затмения.
– Осталась всего пара часов. К чему такая спешка?
– Отец! Я выполнил твою волю, выполни и ты мою просьбу. Там осталась женщина. – Амир на мгновение зажмурился, вспоминая взгляд Златы. – Женщина, которую я люблю.
– Женщина из гарема? – нахмурился Джибраил.
– Нет! Она русская, ее похитили… Она та девушка, что нужна хашишинам для ритуала воскрешения, – сбивчиво объяснил Амир.
– Что ж… Это будет непросто, но я обещаю, что мы успеем, – уверил его Джибраил.
Амир кивнул, не в силах произнести ни слова, силы покидали его.
– Спасибо, отец.
– Я пришлю доктора, сын.
– Отец, я должен быть там, я пойду с тобой.
Джибраил внимательно посмотрел на Амира.
– Если должен – значит, пойдешь.
Глава 24
Джанан привела Злату в бани и недовольно объявила: