—…Что в это сложного? Нужно было всего лишь обустроить отхожие места! Засрут же все вокруг, прости Господи, — с самого утра уже рычал Ринат, когда после утреннего намаза наведался с инспекцией в импровизированный военный лагерь возле селения. — Что, так не делают? Что, не по старине⁈ Одну большую канаву для дерьма тебе предки запрещают вырыть⁈ Это какие-такие предки⁈ Вообще, что ли с ума по сходили!
Один из наибов, звероватого вида горец в косматой папахе, в ответ лишь вращал глазами. Он совершенно искренне не понимал, зачем его воинам нужно копать еще какую-то длинную яму. Для чего? В старину такого никто не делал. Горцы веками ходили в набеги «воевать» своих врагов и справляли нужду, где и как придется. Вообще, многое из тех военных новшеств, что предлагал Ринат, встречалось, если не в штуки, то с выражением крайнего недоумения. Зачем, часто звучал вопрос. Для чего идти на какие-то странные ухищрения, которые в добавок выглядят нечестными, «бабскими» и не достойными настоящего воина⁈ Мы всегда справлялись без всех этих уловок, утверждали несогласные. Главное, добраться до врага и «схлестнутся» с ним лицом к лицу…
— Что тут сложного? Отрядил рыл пятьдесят — шестьдесят копать за пределами лагеря длинную узкую. После обязал всех справлять нужду именно там, а не в каком-то другом месте. Ведь начали уже к реке ходить! Б…ь! А ниже по течению женщины белье стирают… Вон, уже собрался кто-то. К реке потопал, — наиб, похоже, все равно не понимал; Ринат тяжело вздохну и махнул рукой на него. — Короче, я сказал, нужно выкопать и ходить только туда. Не дай Господь, не сделаете… — он выразительно мотнул головой, намекая на серьезные последствия.
Едва горец в окружении десятка своих товарищей ушел, громко и недовольно обсуждая приказ, Ринат уже забыл про него. Ибо «на горизонте нарисовалась» новая проблема.
— Господин, я выяснил, что здесь, вообще, дозорных нет. В патрули ходят только люди из нашего селения, — подойдя ближе, сообщил ему Ахмед, его помощник и порученец. — Эти не хотят. Говорят, все равно чужих здесь нет. Боятся же лишь бабы…
Вот тут уже у Рината конкретно взыграло ретивое. Нежелание и даже непонимание нужности оборудования общего сортира для большого числа людей он еще мог каким-то образом понять и объяснить. Просто редко собираются такие многочисленные отряды и нет нужды в специальных отхожих местах. Но игнорирование караульной службы он просто физически не мог оставить без внимания.
— Ни хр… тут девки пляшут, если снизу посмотреть. Ахмед! Мухой за всеми наибами! Пусть тащат свои задницы в мой шатер! Бегом! Бегом! — заорал Ринат на опешившего порученца, который явно не ожидал такой реакции. — Дети гор, вашу м… Воевать они, значит, хотят, а все остальное побоку…
Встревоженные наибы, бывшие одновременно и гражданскими руководителями крупных селений и воеводами ополчений из них, прибежали довольно быстро. Судя по взмыленному виду и красным лицам некоторых, кое-кто, видимо, подумал, что на них или напали или еще собираются напасть. Собравшиеся обступили Рината с недоуменными лицами. Объяснений ждали. И тот их не разочаровал.
«Вставил пистон» просто грандиозных размеров, конечно фигурально выражаясь. Другими словами вряд ли можно было проиллюстрировать тот накал эмоций, что ощущался в тот момент в шатре. Давай волю свою гневу, Ринат высказал им все, что думал о дисциплине в отрядах мюридов.
—… Как же вы смеете называться мюридами⁈ Куда вам исполнять волю Господа нашего, если вы не слушаете наказов своего наставника и шейха⁈ Мюрид — это терпеливый путник, который на пути к Аллаху тщательно, не выказывая нетерпения и гордости, исполняет все предписания. Вы же, б…ь, анархисты! — значение вырвавшегося у него в запале слова они вряд ли поняли, однако общий негативный посыл определенно дошел до каждого. — Почему в лагере перед выступлением такой бардак⁈ Почему не разобрались с распределением продуктов? Снова каждый питается, как может и где может? Почему нет дозорных? Нас же тут всех с голыми задницами схватят! Ночью ворвутся в лагерь и вырежут всех, как кур! Что, словно было решить с очередностью караулов⁈