Импровизированным штабом для него стала здоровенная палатка, установленная в стороне от селения. Отсюда открывался прекрасный вид на тренирующиеся войска, часами носящиеся по равнине, как лоси. Именно сюда он время от времени вызывал своих наибов, тренировавших сотни, и давал им ЦУ, что тоже редко происходило спокойно. Иногда из палатки такое слышалось, что «уши вяли».
-…Ты, муфлон бородатый, совсем глухой⁈ Тебе чего было сказано⁈ Сначала нападение, а потом ложное отступление! — ревел Ринат на одного из наибов, который никак не мог взять в толк, почему он должен отступать, а не нападать. — Ложное, б…ь, отступление! Это специально делается, чтобы выманить противника из крепости, а потом ударить по нему!
Через час он кричал уже на другого, что был еще более далек от понимания военного искусства.
-…Ты почему своего соседа не поддержал? Атака же шла на вашем фланге. Видел ведь, что ему во фланг заходят, — кричал Ринат, видя искреннее недоумение своего наиба. — Что ты говоришь? Что? Одному больше чести? Б…ь! Вас же всех по одному перещелкают! Сколько раз повторять нужно, что действовать только во взаимодействии! Только во взаимодействии! Козерог ушастый! Чего не понятного в моих словах⁈
Потом пришел черед третьего наиба, который не хотел признать полезность рассыпного строя. Выкатив глаза из глазниц, уперся, как баран. Мол, никогда настоящий сын гор не будет кланяться пулям. Он смело пойдет на врага с обнаженной в руке саблей. И пусть Аллах рассудит, жить ему или нет. Вот как с такими воевать? Ему же результат нужен, а не красивая смерть, о которой будут слагать легенды.
-…Заткни рот! Умнее Всевышнего себя считаешь⁈ Не нужна ему твоя смерть! Понял, гоблин лохматый⁈ — напирал он на хмурившегося наиба. — Конная лава должна быть разреженной! Там же стрелков на стене тьма! Еще пушки на башнях! Совсем что ли не дотумкиваешь⁈ Постреляют вас, как кроликов!
И такое было почти с каждым из его наибов. Все были истые храбрецы, готовые с одной шашкой выйти на десятерых мужчин с ружьями. Дети гор боялись лишь того, чтобы их не заподозрили в страхе. Именно это заставляло их карабкаться на самые высокие скалы, бросаться в ледяные потоки горных рек, объезжать самых диких жеребцов. Проблема возникала лишь тогда, когда нужно было действовать вместе, осмотрительно и не торопясь. Тогда начинался разброд и шатание, мерение заслугами. А кому это сейчас нужно было?
Здесь же, в палатке, у него был сооружен большой макет селения хана Джавада с башнями, саклями, окруженными стенами. Все было выполнено с максимальным приближением к действительности. Стены были изготовлены из небольших камешков, крыши хижин — из пучков соломы, деревья — из веточек. Кто-то даже фигурки стрелков и всадников выточил из дерева. С особым мастерством были вырезаны горцы в папахах, целившиеся в невидимого врага.
Собственно, именно на этом макете, Ринат и гонял своих людей. Ему нужно было, чтобы каждый из командиров сотен досконально знал свою зону ответственности. Когда придет нужный момент, никто из них не должен был думать, сомневаться или делать выбор. Наиб должен был лишь действовать и только действовать так, как было задумано. Никакой импровизации и махновщины!
-…Твой участок Ахтям — это южная часть стены. Атакуешь именно сюда, — наставлял он главного над своей тяжелой конницей, горцев на крепких жеребцах и экипированных в доспехи и кольчугу. — Действуешь, исключительно по сигналу. Запомни, только по сигналу! От тебя будет зависеть, возьмем мы эту крепость или нет. Всевышний смотрит на тебя и твоих воинов. Ясно?
Звероподобный горец, больше похожий на вставшего на задние лапы медведя, сверкнул глазами. Орел! Самый настоящий орел! Такой выбросит ружье с шашкой и с голыми руками на врага бросится. А если руки отрубят, зубами грызть будет.
Эти же самые слова про важное направление и про особую ответственность Ринат говорил и следующему наибу, который тоже раздувался от гордости. А как иначе⁈ Ведь ему одному имам Шамиль доверил взять крепость отступника веры — хана Джавада. Такое Ринат проворачивал снова и снова, пока всех наибов не убедил в своей избранности.