— Вилли, что ты должен сделать? — не унималась Берта. — О чем ты толкуешь?
— Я должен… что-то сделать, — с трудом выговорил он. — Надо… действовать. — Он уже не был спокоен. Голос его начал дрожать.
— Как это — действовать? — Это слово раздражало ее уже тем, что было малопонятно.
— Твой поляк… тот, которого ты купила…
— При чем тут поляк? — резко спросила Берта.
— Он держит нас… то есть я хочу сказать, — сбивчиво продолжал Вилли, — мы виноваты. И я тоже. Мы отвечаем за это.
— Вилли, ты мелешь чепуху! — вне себя крикнула она.
— Ты не понимаешь, Берта?
— Нет!
— Это почти то же… знаешь… что сделал Руди… И я тоже виноват. Словно это я сам привез тебе свитер. Я — соучастник. Я делаю танки. И ты со своей фермой — тоже соучастница. Мы все виноваты. Все убийства — на нашей совести.
— Ничего не понимаю! — неистово крикнула Берта. — Ты, должно быть, пьян. Это верно? Ты напился, Вилли?
Он покачал головой.
— Тогда отчего же ты говоришь так, что я ничего не понимаю? Что с тобой, Вилли?
— Меня сегодня наградили крестом «За военные заслуги», — вдруг сказал он и ударил себя по лбу кулаком. — Боже мой, что же я за человек? Почему я раньше ничего не понимал? Когда мой Рихард отвернулся от меня, почему я не понял, что он заражен гнилью? Как можно прожить жизнь и оставаться таким дураком? Мы свиньи, Берта! Они превратили нас в свиней. — У него на секунду перехватило дыхание. — А теперь они хотят, чтобы я записался добровольцем в их армию. Им нужно побольше войн, побольше убийств; больше свитеров и больше людей, которых можно продавать в деревне за семнадцать марок. — Он стукнул обоими кулаками по столу. — Я не желаю! Хватит! С меня хватит! Кто-то должен наконец сказать им Нет!
Берта в растерянности и страхе отпрянула от него.
— Берта! — взволнованно крикнул он. — Ты… — И внезапно снова заговорил очень тихо: — Разве ты не понимаешь… я должен что-то сделать… Ведь надо же, надо!..
— Что надо? — дрожащим голосом спросила она.
— Надо сказать… сказать Нет, Берта… и… действовать. Пойти против них.
— Пойти против правительства? — спросила она. — Ты это хочешь сказать?
Вилли кивнул.
— Да. Против гнили.
Вся дрожа, она зашептала:
— Боже мой, да ты знаешь, что ты говоришь? Ведь тебя убьют, Вилли!
Он ничего не ответил.
— Господи, да что же ты хочешь сделать?
— Что-нибудь.
— Но что? Ты даже не знаешь? Ты просто болтаешь, сам не зная что.
— Нет, — еле слышно ответил Вилли. — Я знаю. Раньше не знал. Но пока я сидел здесь, ты меня научила. Теперь я знаю.
— Я тебя научила? Чему я тебя научила?
— Берта, — жалобно произнес он, — ты мне поможешь? — Он знал, что от нее нечего ждать помощи. — Я не хочу быть один.
— Но что ты собираешься делать?
— Ты мне поможешь? — По его большому телу пробежала дрожь. — Поможешь?
— Я… — Она умолкла и обернулась к двери. Заводская сирена вдруг ожила и залилась протяжным воем. Звук этот взлетел вверх и падал, прорезая ночную тишину и предупреждая деревню, что надо быть настороже — скоро в небе пролетят английские самолеты. Берта бросила быстрый взгляд на Вилли и, внезапно решившись, сделала то, что было вовсе не нужно, как на окнах висели плотные маскировочные шторы: она протянула руку к керосиновой лампе, прикрутила фитиль и задула огонь.
— Вилли, милый, — сказала она глухим от отчаяния голосом, — ты расстроен, и я тоже. О. чем ты меня просишься еще никак не пойму. Ты мне объясни получше. — Она подошла к нему вплотную. — Это хорошо, что ты пришел ко мне поговорить. Теперь я знаю — ты меня любишь по-настоящему, раз пришел поговорить о таких вещах. — Она обвила его руками и тесно прижалась к нему грудью. — Любимый мой, я вижу, как ты расстроен. Верь мне, я понимаю. И я тебе помогу. Но сначала скажи, что- ты меня любишь. — Она наклонилась и, прижав к его рту жаркие губы, поцеловала его крепким, долгим поцелуем. — Ты любишь меня, Вилли?
Он помолчал, потом со вздохом сказал:
— Да, я тебя очень люблю, и от этого мне еще труднее…
— Спасибо, что ты это сказал, милый. Ну, пойдем, поговорим. Мы с тобой решим, что делать. Пойдем в спальню, Вилли. Давай обнимемся и поговорим.
— Да, — тихо ответил он. — Но сначала я должен на минутку выйти. Ты иди, подожди меня там.
— А ты скоро придешь, милый?
— Скоро.
Берта прижала его голову к своей груди.
— Ты и я, — прошептала она. — Ты и я. — Она выпустила его из объятий и пошла в спальню. Чувствуя, что ему нужно хоть минуту побыть одному, она притворила за собой дверь.