— Вот это жизнь! На работу не гонят, а кормят, как всегда. Хорошо бы хоть раз в неделю английские самолеты нагоняли такой страх.
Вайнер хмыкнул, но, как обычно, промолчал. Те несколько слов, что он сказал Пельцу, и так уже превысили его дневную норму.
— Между прочим, — весело заговорил Пельц, — ты знаешь, что я женюсь?
Вайнер повернулся и взглянул на него. — Поздравляю, — буркнул он.
— По телефону, — добавил Пельц. — В это воскресенье. Как тебе это нравится? Невеста моя — в Восточной Пруссии, а я здесь. Ловко, а? Или, может, тебя это оскорбляет? Может, ты, как католик, считаешь, что…
Вайнер пожал плечами. На его квадратном желтоватом лице не отразилось ровно ничего.
— Кстати, — продолжал Пельц, — ты вчера вечером здорово заткнул пасть нашему Руфке. Этот старый цирюльник становится слишком уж… Смотри-ка, никак это Якоб? — вдруг перебил он себя, указывая вбок, на рощу. — Вон там — входит в барак! Это он, слепая курица, я узнал его по походке.
Взглянув туда, куда указывал Пельц, Вайнер кивнул. Барак был шагах в ста от них.
— Давай позовем его, — предложил Пельц. — Если митинг будет нудным, мы попросим пастора показать, как бреется Кольберг.
Они шли по тропинке через рощу.
— А, здорово, папаша Дятел! — воскликнул Пельц, услышав вверху быстрое постукивание по стволу дерева. — Как делишки, много ли набрал личинок? Ты видишь его, Вайнер?
Тот, не замедляя шага, покачал головой.
— Мы опоздаем.
— Ну и что с того? — сказал Пельц. — Погода хорошая, в роще так тихо. Я будто бы снова стал деревенским парнишкой и иду на рыбалку. — Остановившись, он вдруг повернул назад, шагнул к кусту и нагнулся. На сучке был наколот маленький листок бумаги.
— Пошли, — произнес Вайнер.
Пельц ничего не ответил. Он не отрывал глаз от бумажки.
— Смотри! — резко сказал он. — Прочти это.
Вайнер молча, с каменным лицом, прочел листовку.
— Как тебе это нравится, а? — спросил Пельц со злостью. — То же самое, что и вчера ночью! У нас на заводе завелась целая шайка мерзавцев!
Вайнер по своей нелепой привычке запустил палец сначала в одно ухо, потом в другое.
— Пожалуй, надо снести это прямо в канцелярию СС.
Пельц кивнул.
— «Гитлер ведет нас к гибели!» — презрительно фыркнув, прочел он. — Какая… — Он умолк и взглянул на дверь барака, за которой скрылся Фриш. — Слушай, — спросил он угрюмо, — когда был гудок? Минут пять-шесть назад, верно?
Вайнер кивнул.
— Значит… эту бумажонку повесили только что!
— Откуда ты знаешь? — быстро спросил Вайнер.
— Да как же, ведь две-три минуты назад на этой дорожке было полно народу — все шли из бараков на митинг.
Вайнер не ответил и продолжал ковырять в ушах.
— Послушай, — напряженно прошептал Пельц, — зачем Якоб пошел в барак? Это же наш барак. Он совсем не по дороге на митинг.
Вайнер пожал плечами.
— Значит, надо, если пошел.
— Конечно, — сказал Пельц, — я тоже так думаю. Но я хочу узнать, что ему там надо… — Он быстро пошел к баракам.
— Постой… — начал было Вайнер, но тут же умолк и пошел следом за ним.
Шагах в пятнадцати от двери Пельц остановился.
— Номер два! — сказал он подошедшему Вайнеру, указывая на землю. Он столкнул ногой небольшой камень, под которым лежала вторая листовка, и, нагнувшись, поднял ее. — Опять то же дерьмо! — пробормотал он. — Подумать только: пастор Фриш!.. — Кровь бросилась ему в лицо. — Ах, сукин сын! Лицемер вонючий! Это вчера он малевал надписи! Ручаюсь, он в сговоре с тем поляком!..
— Ты погоди, — остановил его Вайнер. — Мы же не знаем наверняка, он ли положил эти бумажки.
— А кто же еще? — с жаром возразил Пельц. — Зачем он пошел в барак? Вот увидишь, мы найдем эту мерзость в каждом бараке. Пойдем посмотрим.
Вайнер схватил его за плечо.
— Постой! Может, он еще там, тогда мы схватим его за шиворот. Войдем потихоньку. Ты стой смирно. Нам от двери будет виден весь барак.
Пельц кивнул. Стиснув зубы, он подбежал к двери барака.
— Закрой за собой дверь, — шепотом сказал он Вайнеру. — Тогда он не увидит свет.
Они быстро и бесшумно проскользнули внутрь. Вайнер прикрыл за собой дверь. Они остановились, моргая глазами — после яркого солнечного света здесь им казалось темно, — и поглядели вдоль длинного центрального прохода. Помещение было разгорожено на секции, по восемь коек в каждой, но дверей в этих загородках не было — вместо передней стены стояла пустая рама.
— Что-нибудь видишь? — шепотом спросил Вайнер.