— Простите. — Он прошел в соседнюю комнату и закрыл за собой дверь. Зиммель вскочил на ноги, торопливо застегивая мундир. Кер взял телефонную трубку.
— Комиссар гестапо Кер… Мне нужно поговорить с арбейтсфронтфюрером Баумером. Разыщите его, пожалуйста.
— Он на собрании в сборочном цехе, герр комиссар, — ответила телефонистка. — Он освободится через…
— Неважно, когда он освободится, — перебил Кер. — Разве он не оставил распоряжения? Его должны вызвать в любую минуту, когда он мне понадобится. Найдите его и соедините меня с ним.
— Есть, герр комиссар.
Кер повернулся к Зиммелю.
— Что вам известно об этой женщине и Веглере?
— Ничего, комиссар.
— Вы взяли вещи Веглера из барака?
— Вот они. — Зиммель указал на тюк в углу.
— Есть какие-нибудь бумаги?
— Ничего, даже ни одного письма.
— Фотографии?
— Нет, комиссар.
— Нет ли у него в цеху шкафчика, где он мог прятать что-нибудь?
— Да, есть.
Пошлите кого-нибудь обыскать его шкафчик.
— Слушаюсь, комиссар. Сейчас?
— Давно уже надо было это сделать. Вы должны были подумать об этом, Молниеносный Зиммель. Ну-ка, вообразите, будто вы снова на велотреке. Пошевелите мозгами. Вы знаете этот завод. Я его не знаю. Вы можете мне помочь. Да живо — времени на дело Веглера нам дано немного.
— Слушаюсь, комиссар. — Зиммель пулей вылетел из комнаты.
Кер усмехнулся. Как низко падают великие мира сего!
— Комиссар Кер? — послышался в трубке голос телефонистки.
— Да.
— Герр Баумер у телефона.
— Это вы, Баумер?
— Да.
Кер понизил голос.
— Эта женщина, Линг, утверждает, будто Веглер был просто ее знакомым. Вы говорили…
— Врет, сука! — злобно перебил его Баумер. — Третьего дня ко мне приходил ортсбауэрнфюрер этой деревни, Розенхарт. Он сказал, что они собираются обвенчаться. Они просили его поговорить со мной насчет перевода Веглера на другую работу, то есть Веглер хотел жить и работать у нее на ферме.
— И вы дали согласие?
— Нет. Уже было решено, что Веглер должен вызваться добровольцем в армию.
— Понятно. Вы считаете, его поступок не связан с вашим отказом?
— Не знаю… Как-то не подумал об этом. Может, тут что-то и есть.
— Ладно… посмотрим, что скажет женщина. Полагаю, она лжет насчет своих отношений с Веглером по одной простой причине — боится, чтобы ее не сочли соучастницей, ну и так далее.
— Ей нечего бояться. Какого черта она ерепенится, эта корова? Мы не можем топтаться на месте, Кер. Времени у нас в обрез!
— Знаю.
— Мой человек, Зиммель, быстро вправит ей мозги, если нужно.
— Не беспокойтесь, — сказал Кер. — Мне такой помощи не требуется. Позвоню вам позже. — Он повесил трубку и вернулся к себе. Женщина сидела на стуле все в той же позе, сложив на коленях руки и уставясь в пол. Она не подняла глаз, когда вошел Кер. Став почти рядом с нею, он оперся о край стола.
— Фрау Линг, — сокрушенно сказал он, — вы со мной не откровенны. Мне думается, я знаю, почему: простой честной женщине, вроде вас, комиссар гестапо представляется каким-то злодеем. Вас пугает само слово «полиция». Но поверьте, доведись нам с вами встретиться за чашечкой кофе или посидеть вместе в пивной, вы подумали бы: «Какой он веселый и добрый». Кто знает, может, мы с вами еще и посидим где-нибудь уютненько вдвоем. Но и сейчас, когда я исполняю служебные обязанности, вы никак не должны меня бояться.
— Я…
— Минутку. Вы не должны также бояться и полиции. Я ведь знаю вас, деревенских жителей. Слово «полиция» нагоняет на вас ужас. Вас ни в чем не подозревают, фрау Линг. Я, комиссар гестапо, рассчитываю на то, что вы поможете мне. Серьезно. Без вашей помощи мне не обойтись. Вы знаете Веглера и можете рассказать мне о нем. Вы ведь собирались выйти за него…
— Ничего подобного, — перебила она. — Я же вам уже сказала…
— Прошу вас…
— Он был просто знакомым, герр комиссар.
Кер выпрямился. Его поросячье лицо побагровело, и весь он, низенький и плотный, стал как бы разбухать от гнева.
— Ах вот как! — закричал он. — Вы хотите, чтобы я считал вас сообщницей этого изменника? Отлично. Так и буду считать! По каким-то причинам вы отрицаете то, что всем известно, — что вы знали Веглера, жили с ним и собирались выйти за него замуж!