Всевеликое Войско Донское
Казаки присягали на верность Великим Государям Московским и Всея Руси (позднее — Императорам и Самодержцам Всероссийским). С падением монархии в России данная присяга лишалась всякой законной силы. Это понимал даже Михаил Шолохов, у которого старый казак дед Гришака в «Тихом Доне» говорит: «Я, брат, белому царю присягал, а мужикам я не присягал, так-то!».
Генерал Краснов прибыл в столицу Войска Донского — Новочеркасск — 2/15 февраля 1918 года, на другой день после похорон застрелившегося от сознания всеобщей, полной безнадежности Атамана А.М. Каледина.
Новый Донской Атаман Назаров 11/24 февраля отправил Петра Николаевича в сопровождении нескольких офицеров в станицу Константиновскую — формировать отряды для борьбы с большевиками. Но, когда генерал поздним вечером 12/25 февраля прибыл в Константиновскую, там уже была «установлена советская власть». Вскоре пришло и известие о бессудном расстреле атамана Назарова большевиками, после взятия ими Новочеркасска. Пришлось Петру Николаевичу и офицерам, бывшим с ним, скрываться от красных и прожить до середины апреля в постоянном ожидании ареста и расстрела. Свои тогдашние мытарства генерал Краснов позднее описал в очерке «В донской станице при большевиках (февраль 1918 года)».
8-го февраля (старого стиля) 1918 года был заключен мир между Центральными державами (Германией, Австро-Венгрией и Турцией) и Советской Украиной, поэтому последняя обязалась снабжать эти страны продовольствием, а 3(16) марта аналогичный мир был заключен с Советской Россией, от которой, помимо Украины, были отрезаны все западные и северо-западные земли, образовавшие ряд самостоятельных «буферных» государств под протекторатом Германии.
Но подписать мир было легче, чем выполнить. Вся территория бывшей Российской Империи пылала революционным пожаром, и Украина не являлась исключением. Чтобы вывезти из нее столь необходимые для выживания Германии и Австро-Венгрии продукты, следовало восстановить в этой житнице России элементарный порядок.
И вот несколько австро-германских корпусов, разбросанных на огромном Восточном фронте, стремительно и смело двинулись по железным дорогам Украины на Восток, наводя ужас на большевиков, бегущих перед ними, и порядок в очищенных от красных местностях. Так претворялся немцами в жизнь оперативный план «Фаустшлаг» («Удар кулаком»), разработанный германским Генеральным штабом и утвержденный Кайзером Вильгельмом II 13 февраля 1918 года. Согласно этому оперативному плану, войскам Второго рейха и его союзников надлежало выйти на ближние подступы к Петрограду и Смоленску, а на Украине как можно дальше проникнуть в глубь страны.
В своем радиообращении к начавшим 18 февраля 1918 года наступление по всему Восточному фронту германским войскам их Главнокомандующий принц Леопольд Баварский подчеркнул следующее:
«Исторической задачей Германии издавна было: установить плотину против сил, угрожавших с Востока. Теперь с Востока угрожает новая опасность: моральная зараза (курсив наш — В.А.). Нынешняя больная Россия стремится заразить своей болезнью все страны мира! Против этого мы должны бороться!..»
Под «моральной заразой» принц Леопольд подразумевал агрессивный большевизм. И это словосочетание знаменовало собой глубокую трещину, разверзнувшуюся в отношениях между двумя врагами исторической России — Лениным и Кайзером Вильгельмом II.
Поводом к давно назревавшему разрыву послужил конфликт, разразившийся на рубеже 1918 года между петроградским Совнаркомом и киевской Центральной Радой. В этом конфликте Берлин принял сторону Киева.
К апрелю 1918 года программа операции «Фаустшлаг» оказалась реализована в России «на все сто», а на Украине даже перевыполнена.
Немцы прочно заняли Таганрог и Ростов, немецкая кавалерия занимала всю западную часть Донецкого округа, станицы Каменская и Усть-Белокалитвенская были заняты германскими гарнизонами. Немцы продвигались к Новочеркасску, и аванпосты баварской конницы стояли в 12 верстах к югу от столицы Всевеликого Войска Донского. В Херсоне немцами была вооружена местная русская Белая гвардия, давшая сокрушительный отпор большевикам. Как вспоминал ветеран казачьей борьбы А.В. Голубинцев в своей «Русской Вандее», изданной в Мюнхене в 1959 году: