— Слёзы?
— Да. — Она протянула руки.
— Это не слёзы. Я так долго не целовал тебя, что мои поцелуи сейчас слишком крепки. Вот и всё.
Это событие внесло смятение в её душу, но она никогда больше не упоминала о нём: в душе Фердинанда таились тёмные глубины, до дна которых она не пыталась добраться из-за страха перед тем, что могла там обнаружить.
Более понятным было его отношение к войне с маврами. Ознакомившись с планом войны и успешными результатами всех приготовлений, Фердинанд предложил начать наступление. Боевой дух в войсках был высок, число солдат достигло пятидесяти тысяч.
Фердинанд возглавил войско и прошёл с ожесточёнными боями по территории королевства Гранада до самых стен Малаги.
«Я мог бы захватить Малагу, если бы захотел, — писал он королеве, — но было бы жаль тратить время на длительную осаду, которая потребуется для её взятия. Это подтвердит тебе и маркиз Кадис».
Его воодушевление росло от успехов. Изабелла решила, что его странное поведение при первой встрече с новой дочерью не могло быть отвращением, потому что герольд привёз подарок для маленькой Каталины. Это были конфеты мавров, сделанные из разноцветных сахарных кристаллов, очень красивые и похожие на драгоценное ожерелье.
— Его величество поручил мне, — произнёс смутившийся герольд, — попросить ваше величество не позволять её высочеству жевать нитку, она несъедобна.
— Передай королю, что я буду очень осторожна, — улыбнулась Изабелла, — и пожалуйста, горячо поблагодари его от нас обеих.
Фердинанд быстро, один за другим захватил крупные города — Илору, Сетенил и Ронду, затем ещё около семидесяти других, более мелких городов. К концу года территория маврского государства напоминала ткань, которая подверглась воздействию моли: сплошные дыры, в каждой из которых находился хорошо оснащённый гарнизон испанцев.
Неожиданно маленький маврский город Бенамавекс восстал против испанцев после того, как был занят Фердинандом. Восстание было актом предательства, так как Фердинанд, как истинный феодал, требовал принесения присяги на верность после взятия города. Во главе всего своего войска он снова направился в Бенамавекс и напал на него, как буря. Фердинанд сровнял город с землёй, заставив самих мавров уничтожить свои дома. Затем он заминировал стены и взорвал их, вместе с телами ста восьмидесяти человек, повешенных на башнях в назидание другим.
Военные действия, несмотря на всю их быстроту, заняли большую часть года, потому что для захвата даже самого маленького городка требовалось по крайней мере несколько дней. Затем было необходимо сформировать гарнизон и реорганизовать жизнь в городе — всё это Фердинанд проделывал очень тщательно. Он не переходил к своей следующей цели, пока не добивался вассальной присяги и не устанавливал систему сбора налогов в каждом городе. Налоги были вполне терпимыми, за исключением случаев, когда побеждённые города восставали, как Бенамавекс; и Фердинанд тоже был терпим, позволяя своим новым подданным придерживаться прежних религиозных законов. Это создавало странное сочетание креста и полумесяца, что демонстрировало терпимость короны в целом. Случалось, что колокола новой христианской церкви звонили в то же самое время, когда муэдзин поднимался на минарет и призывал мусульман к молитве. Но язык колокола был железным, а человеческий язык — нет, и никто не сомневался, кто в конце концов одержит победу...
Фердинанд, гордый своими победами и жаждавший новых, довольный предложенными Изабеллой методами ведения войны, решил не распускать армию на зиму. Он хотел наступать на Лойу — город, захвата которого Изабелла требовала до Малаги. Лойа не покорилась ему в своё время, но он поклялся захватить её, даже если это будет последняя битва в его жизни. Он согласился, что способ ведения войны может меняться. Можно, стало быть, изменить и древний обычай, согласно которому армия распускалась на зимнее время.
Изабелла тоже стремилась к продолжению ведения войны в любое время года. Но время весеннего сева не менялось. Сам успех в сборе такой огромной армии призывал остановить на время военные действия: пятьдесят тысяч солдат, в основном крестьяне, не могли оставить свои зимние хлопоты и весеннюю пахоту. А крупные землевладельцы, чьи земли они обрабатывали, также не могли этого позволить. Результатом мог стать голод. Даже при теперешнем положении гарнизоны покорённых городов, которые должны были остаться на территории мавров, ложились нелёгким бременем на сельское хозяйство Испании.