Скоро стало вполне очевидно, почему пони белой масти. Кровь была лучше видна на белой шерсти, по мере того как собаки гонялись за ним и вонзали клыки в его бока. Инстинкт побуждал пони прибегать к мерам защиты, и он начал лягаться, — для лучшего эффекта его подковы были снабжены шипами; удачный удар угодил одной из собак в подбрюшье и она вылетела за пределы ограждённого участка, как ядро из катапульты, чуть не попав в королевский шатёр. Собака издыхала, её внутренности вывалились на траву. Другие собаки продолжали охоту; одной из них удалось вцепиться в горло пони, который к этому времени был весь в крови и в клочьях вырванной плоти. Главная вена была перегрызена, и голова пони повисла.
Травля пони собаками походила на травлю быка — ещё один вид широко известных зрелищ. Но присутствие в седле обезьяны превращало жестокое зрелище в настолько забавное, что зрители хохотали до колик в животе, наблюдая за поведением обезьяны. Она не могла соскочить, гак как была привязана к седлу. Нижние конечности, которыми ома до этого цеплялась за подпругу, теперь были жестоко искусаны. Обезумевшее от боли животное пыталось пинать собак, как это делал бы человек, и чисто по-обезьяньи старалось задними лапами схватить бешено лающих псов. Одновременно обезьяна беспорядочно размахивала передними лапами, цепляясь за гриву пони, нанося удары по его шее и голове, шлёпая по крупу и пытаясь поймать собак, когда они временами выпрыгивали над холкой пони. Создавалось жуткое впечатление, будто четырёхрукий всадник сошёл с ума. Вопли обезьяны, похожие на человеческие и издаваемые на высоких тонах, ржание пони, рычание собак слились воедино и вызвали оглушительный смех и крики зрителей.
Хуан, король Арагона, плотно прижимая к глазам очки, подбадривал обезьяну:
— Всадник, всадник, Бог наградил тебя четырьмя руками, пользуйся ими!
Король Генрих науськивал собак. Королева Хуана, находясь в состоянии транса, часто дышала, её груди было тесно под корсетом. Рядом с ней сидел дон Белтран, впившись взглядом в арену.
Король Луи не выказывал своих симпатий ни к кому из участников кровавой потехи. Когда Изабелла взглянула на него, то с удивлением обнаружила, что его холодный оценивающий взгляд обращён прямо на неё, как будто он стремился прочитать её мысли. Ей очень захотелось узнать, что он думал о ней: выражение лица французского короля было мягче, чем обычно. Несмотря на подступающую к горлу тошноту, Изабелла попыталась придать своему лицу весёлое выражение.
Она стала подбадривать пони, но как раз в этот момент он рухнул на землю. Собаки набросились на него всей сворой. Через минуту и обезьяна, и пони были разорваны в клочья. Представление закончилось. Служители, для удовлетворения аппетита ненасытных собак, швыряли на арену большие куски мяса. Позже, когда насытившиеся собаки впали в полудремоту, слуги вошли на арену с палками и кнутами, чтобы выгнать оттуда пригодных для дальнейших схваток собак и умертвить тех из них, которые были сильно изуродованы. В это время царственные зрители покинули расшитый золотом шатёр и попрощались друг с другом, поблагодарив короля Генриха за устроенное развлечение.
Обычно бледное лицо короля Генриха сейчас было багровым, как будто он выпил слишком много вина. Покинуть поле ему помог поддерживавший под руку паж. Ещё долго после захода солнца из его палатки раздавалось пение.
...Перед восходом солнца, когда сторожевые огни едва теплились, а цепочка дозорных была в полусонном состоянии, над спящей Изабеллой склонилась фигура человека и чья-то рука мягко закрыла ей рот.
Она вздрогнула, но вопль, который должен был призвать на помощь охрану, так и не раздался. Услышав хорошо знакомый голос, Изабелла узнала подругу.
— Беатрис, как же ты меня напугала!
— Тише, пожалуйста, тише.
— В чём дело?
— В моей палатке мужчина.
Вновь Беатрис де Бобадилле пришлось применить силу, чтобы заглушить крик.
— Нет, нет, ты не поняла. Я сама его впустила.
— О, Беатрис, какой позор! — Изабелла чуть не заплакала. — Моя подруга, моя дорогая спутница, единственная, с кем я могу говорить. Но это не твоя вина, этого не может быть. Виновата эта дикая страна; сам воздух здесь опасен, насыщен парами, влажен, как проклятая маврская баня. Но ты здесь, ты пришла ко мне и не занимаешься флиртом с наглецом. Подожди, дай я встану. Мы схватим негодяя и велим отвести его к королю. Порка — это самое малое, что его ожидает. Благодарение Богу, ты поступила разумно.