— Головная боль, — объяснила она дону Белтрану, который был рядом. — Ничего, кроме лёгкой головной боли. — Она не собиралась позволить Белтрану войти и быстро увела его прочь.
...Король был в ужасном настроении. Он хотел выпить свой кофе, как обычно по утрам (это являлось одной из его странностей, так как кофе был напитком мавров), но Франсиско не появился, чтобы разбудить его и принести кофе. Франсиско де Вальдес исчез.
— Всё идёт не так, как надо, — пожаловался Генрих, стоя у дверей палатки принцессы и посматривая на всех подозрительно и раздражённо. — Сегодня такой несчастливый день! Всё идёт не так, как надо, я чувствую. Этот кофе слишком крепок. Меня лихорадит — и никто не может найти моего пажа. Боже мой, неужели он упал в реку и утонул!
— Река очень мелководная, ваше величество, — сказала Изабелла, лёжа в постели. — Войдите, пожалуйста, или...
Донья Беатрис взволнованно втянула в себя воздух и закашлялась. Ей едва удалось отвести глаза от постели Изабеллы, которую покрывали два больших одеяла, спускаясь до самого пола.
— ...или останьтесь снаружи, ваше величество, я боюсь сквозняков.
— Совершенно верно! — пробормотал король, отшатываясь и торопливо опуская полу дверцы палатки.
Донья Беатрис кашляла; донья Изабелла, закутанная почти до самого кончика носа, явно была простужена. А король Генрих не принадлежал к числу людей, которые легкомысленно относятся к своему здоровью.
— Ты не видела Франсиско? Стражник заявил, что сопровождал тебя в палатку Альфонсо прошлой ночью.
— Я не могла заснуть. Мы поговорили о верховой прогулке в ближайшие дни, но, видимо, я не смогу этого сделать.
— Да, да, я тоже так думаю. Лучше оставайся в постели и выздоравливай, дорогая Изабелла. Я пришлю тебе врача, если смогу найти хотя бы одного. Проклятье! Я никак не могу найти Франсиско. Он либо утонул, либо кто-то похитил его. С каким удовольствием я выпорю его за то, что он доставил мне столько беспокойства. Да, это будет удовольствием. Своими собственными руками я отхлещу его кнутом по голой спине. Бедный, дорогой Франсиско! Я надеюсь, что он не утонул!
— Я надеюсь, что вы его найдёте, — произнесла Изабелла.
Она тихонько прошептала слова благодарственной молитвы: по-видимому, никто не заметил высокого монаха, проскользнувшего в её палатку перед самым рассветом. Но если бы кто-то и обратил на это внимание, то она была полностью готова объяснить, что ей понадобились услуги священника, когда она почувствовала ночью внезапное недомогание. Хотя это было бы ложью, а Изабелла не любила лгать, в каком-то смысле это не совсем было ложью, так как именно Каррилло оказал ей помощь в укрывании пажа короля Генриха, а Каррилло ведь был священнослужителем.
Брат Альфонсо смеялся от всей души, когда позднее навестил её. Его тоже оставили в лагере, в то время как все сильные мира сего отправились на переговоры на остров фазанов.
— Архиепископ плюнул, хлопнул себя по бёдрам и выругался с упоминанием всего сонма святых. После этого он повторил ругательства, но уже с упоминанием всех чертей ада кромешного, затем продемонстрировал одеяния монаха. На сей раз он был откровеннее в разговоре со мной в своих оценках Генриха, но его слова я не могу повторить в присутствии дам, — рассказывал Альфонсо.
— Вальдес их знает, а я в это не верю, — сказала Изабелла.
— Сестрёнка, это всё очень забавно. Может, ему лучше выйти, пока он не задохнулся?
— Боюсь, он сможет это сделать, только когда стемнеет.
— Ты в порядке, Вальдес? — спросил дон Альфонсо.
Глухой голос из-под кровати с благодарностью отозвался:
— В порядке, благодаря Богу и вашему высочеству.
Изабелла, в лагере почти не осталось стражников. Все уехали на остров, никто не остановит монаха, идущего но направлению к лесу, — настаивал дон Альфонсо. Он очень волновался при мысли о том, что его сестре придётся скрывать беглеца весь день.
— Они пробудут на острове по крайней мере до наступления темноты. Виллена и Каррилло до бесконечности будут разговаривать. Королевы тоже должны будут внести в разговор свою лепту, особенно королева Арагона, учитывая возраст её супруга.
— Я считаю, что в будущем ты должна быть защитницей Кастилии, — сказал дон Альфонсо.
— Ты же знаешь, я никогда не буду править Кастилией. Ты, может быть, станешь её правителем, а я — никогда.
— А ты станешь моим министром.
— Глупо.
— Разве я глупый, донья Беатрис?
— Она должна быть королевой, — неопределённо отозвалась Беатрис.