Кстати, никто не был хорошо информирован о Гибралтаре. Ни король Генрих, ни король Альфонсо никогда там не бывали, как не был ни один из элегантных вельмож, которые часто присутствовали при дворе. Это было недавнее завоевание одного из самых свирепых и непокорных вельмож Кастилии, герцога Медины Сидония, чьи огромные владения простирались далеко на юг Андалусии, граничившей с владениями мавров. Медина Сидония, как и все обитатели приграничных районов, живущие близко от врага, был предельно независим и так же быстр в решении своих личных проблем, как и в решении проблем политических. Он обладал многими полезными качествами всегда готового к борьбе правителя приграничья и в то же время трогательно стремился быть таким же вежливым, как образованные обитатели столицы. Его собственная армия отвоевала Гибралтар у мавров меньше двух лет назад. Когда Медина Сидония узнал, что два короля и принцесса окажут ему честь и посетят его владения, он был вне себя от радости и нанял преподавателя, чтобы тот помог ему освободиться от смешных ошибок в его андалусском диалекте.
При первой же встрече у Медины Сидония сразу же сложилось то же впечатление о короле Генрихе, что и у всех других, но он отогнал эти мысли. Пусть будет так! До тех пор, пока слабый монарх находится на троне Кастилии, герцогу не было необходимости бояться, что он урежет его абсолютную власть над огромными поместьями в Андалусии, где он правил почти как король. Заметив мавританского пажа Генриха, он поджал губы: здесь на юге, где военные походы всё ещё представлялись реальностью, мавры были не в моде.
— Мы не допускаем присутствия среди нас неверных, ваше величество, — осмелился сказать он королю.
— Мой дорогой герцог, мне совершенно не нравится Ахмед, совершенно. Но я лишился своего любимого пажа, и больше некому было готовить мне кофе. Может быть, у вас есть кто-нибудь подходящий? Это будет для меня самым желанным подарком.
Медине Сидония казалось, что Гибралтар сам по себе является наиболее желанным подарком королю, который забыл поблагодарить за это.
Герцог ответил, что он сам, его дом и все его владения являются собственностью сеньора, то есть короля Кастилии, и он целует руки и ноги короля.
— Ох, любезный, — только и ответил король (из всех вежливых фраз этикета Кастилии эти слова были наиболее пусты и бессодержательны...).
Наверное, ему следовало захватить с собой королеву, чтобы она помогла отыскать хорошего пажа у этого простоватого вельможи; у него на службе должно быть много подходящих юношей. Но королева Хуана не поехала с ним в силу каких-то своих причин, что-то связанное с братом Изабеллы, который, как заявила королева, был слишком слаб, чтобы отправиться в столь длительное путешествие.
Изабелла весь путь проделала верхом, пренебрежительно отказываясь от носилок, от мула, даже от дамского седла. Как коренной житель Испании, Медина Сидония предпочёл, чтобы благородная принцесса проделала весь путь в носилках, но он не мог не восхищаться юной девушкой, которая смогла преодолеть шестьдесят пять лье «верхом, сидя в мужском седле, и в конце пути была свежей и бодрой.
Получив инструкции от Генриха, которого подготовила королева Хуана, Медина Сидония организовал экскурсию по замку мавров для королевских визитёров, а затем сделал так, чтобы Изабелла и её царственный поклонник смогли остаться наедине. В это время все остальные удалились на такое расстояние, чтобы ничего не было слышно, но ради приличия не совсем покинули их. Каждому была известна цель поездки: Португалия открыто продемонстрировала желание заключить брак с принцессой Кастилии и оставалось только получить формальное согласие Изабеллы. Когда, как и предполагала королева, Альфонсо начал вздыхать по Изабелле, выкуп, предложенный Португалией, и так весьма щедрый, вырос до немыслимых размеров. Ни один человек из тех, кто знал Изабеллу, не сомневался в том, что Альфонсо Африканский увлечётся ею. И так же ни у кого не было сомнений, что Изабелла примет его предложение, так как она сразу не отвергла его. Это её долг как принцессы, которая должна думать не только о себе, а прежде всего о выгодах продолжительного мира с Португалией и об укреплении позиций Кастилии в деле создания единого фронта против мавров.
Медина Сидония, заметив, как бледны щёки Изабеллы, несмотря на загар, отвёл её в сторону под предлогом рассказа о навесной бойнице в одной из стен крепости, с помощью которой кипящая смола и расплавленный свинец могли литься на головы нападающих.