— В том, что вы говорите, много важного, ваше величество, но мне трудно охватить всё сразу.
— Время есть, моя принцесса. Я не тороплю вас.
Он рассказывал о своих приключениях в Африке, надеясь пробудить в ней восхищение его подвигами в войнах, в которых участвовал. Он командовал военным флотом в Средиземном море, напавшим на мавров Туниса на их древней африканской родине. Правда, он вернулся, не покорив новых земель, но вызвал ужас в сердцах язычников и привёз с собой много добычи.
— Мне интересно, почему ваше величество так далеко отправился в поисках мавров, — спросила Изабелла, — когда три миллиона мавров живут на испанской земле?
Он не мог признаться, что быстрый рейд на кораблях — гораздо более удобное, эффективное и обречённое на успех предприятие, чем утомительная и изматывающая война в непроходимых горах. Ему также было стыдно признаться, что он уже перешагнул порог того возраста, когда его ещё могла увлечь неистовая атака на защищённый стенами город. Если у человека такие обширные ягодицы, как у Альфонсо Африканского, то в седле их можно очень легко стереть в кровь.
— Это был вопрос стратегии, — уклончиво ответил он. — Необходимо рубить корни — такова моя политика, а затем ветки увянут сами.
Изабелла знала, что это могло быть удачной стратегией семью столетиями раньше; но Гранада теперь более важна, чем Африка. А Гранада располагалась на испанском щите.
— Принцесса не может понять правил ведения войны, — сказал король.
Он заговорил о личных выгодах для Изабеллы: гардероб из семи сотен платьев с драгоценностями для каждого; зеркала от потолка до пола, в оправе не только из серебра, но и из золота — видела ли когда-нибудь она зеркало из чистого золота? Удивительное изобретение, привезённое из Венеции; цена его была невообразима, но оно того стоило! Огромное число слуг, дворецких, поставщиков фруктов, кондитеров, фрейлин, горничных для ванны, горничных для завивки волос, для ухода за ногтями, менестрелей, которые вечером поют убаюкивающие песни, менестрелей, которые утром поют пробуждающие песни. Рабы-мавры, если она разделяет пристрастие короля Генриха к их разноцветным тюрбанам, или рабы-негры, если она предпочитает новейшую, самую восхитительную моду во всём христианском мире.
Изабелла не была противницей рабства для пленников войны, ведь бесчисленные христиане томились в цепях в застенках мавров, изнывая от голода и жажды. У Педро де Бобадилла, отца её любимой подруги, всё ещё оставались на руках следы цепей. Но представление о рабстве, причиной которого является чёрный цвет кожи, было для неё внове.
— В Кастилии нет рабов-негров, — с сомнением в голосе произнесла она.
— Это началось в Португалии, — гордо заявил Альфонсо. — Это чрезвычайно модно, королева заслуживает этого. Когда-нибудь этот обычай распространится по всему миру.
— Они христиане?
— Ни одна раса с таким энтузиазмом не воспринимала христианство! Моя принцесса, не беспокойтесь об этом.
— Тогда почему они рабы?
Альфонсо перевёл разговор на другие темы, выстраивая свои аргументы. Главным аргументом была корона Португалии. Кому придёт в голову отказаться от короны — древней, честной, богатой. Он напомнил, что она всего лишь третья среди престолонаследников короны Кастилии; нет, вероятно, теперь уже четвёртая, так как срок беременности королевы Кастилии Хуаны уже заканчивался и в любую минуту мог появиться герольд, возвещающий о рождении ещё одной инфанты или инфанта Кастилии.
— От всего сердца я желаю ей удачных родов.
Альфонсо подумал, что близок к успеху. Он дотронулся до плеча Изабеллы и вспомнил о щедром выкупе, который готов уплатить, если она примет его предложение.
— Я полагаю, что в летописях Кастилии очень немного примеров того, как такое огромное количество золота появилось в результате замужества инфанты. Это мера моей любви, Изабелла. С этих пор ваш брат-король не будет ни в чём нуждаться.
— Я уверена, что для него будет большой радостью возможность платить своим солдатам, — не задумываясь произнесла Изабелла.
Выражение лица короля изменилось.
— Что вы сказали?
— Если я выйду за вас замуж, то он сможет регулярно платить своим солдатам.
— И кто же говорил об этом, принцесса? Или вы сами это придумали? — Поведение Альфонсо внезапно изменилось. Он бросил на неё взгляд, в котором сквозило то ли уважение, то ли подозрение, и даже сделал шаг назад.