Скоро речь прямо-таки отскакивала от зубов. Однако, когда пришло время говорить, у него так пересохло во рту, что он не мог вымолвить и слова. Эфросин, как обычно после обеда, сидела в кабинете и удовлетворенно подсчитывала доходы. Она дружелюбно кивнула.
– Итак, чего желает господин солдат?
Ни слова. Эфросин пришлось самой продолжить, пока пауза не стала неловкой.
– Как от повара, так и от садовника я слышала, будто бы некий солдат имеет странную склонность путешествовать черными ходами, через кухню и даже лазать по стенам.
Кончики ее губ подергивались, да и сам Квинтус вдруг ощутил весь комизм ситуации. Он всплеснул руками, попытался улыбнуться и выговорил:
– Вообще-то, у меня нет привычки так по-идиотски себя вести.
– Тогда я надеюсь, такого больше не произойдет. Что касается Марии, ты должен знать, что она девушка порядочная. Если господин солдат желает встретиться с ней и она сама этого хочет, нет препятствий к тому, чтобы ты навестил ее.
Квинтус рухнул на колени и наконец выдавил из себя отрепетированную речь. Эфросин подумала, что театральности в нем не меньше, чем в Октавиане.
Ей ничего не оставалось, кроме как засмеяться. Смех хозяйки дома показался Квинтусу пощечиной. Эфросин заметила это, собралась и сообщила:
– Я рада, что Квинтус Петрониус имеет благородные намерения. Но прежде чем говорить о браке, нужно ведь еще узнать друг друга, не так ли?
– Я как будто уже тысячу жизней знаю ее, – пробормотал Квинтус, воспитанный в духе Платона. Это, однако, не возымело должного эффекта, ибо Эфросин не верила в переселение душ.
– Все, кто влюблен, становятся немного ненормальными. Не тревожься, солдат, это пройдет.
– Никогда, – отозвался Квинтус с такой уверенностью в голосе, что женщина почти поверила ему.
Она выглядела суровой, когда проводила его в сад, где работала Мария. Девушка сидела среди цветущих крокусов, таких же золотых, как ее волосы. Она была в тонкой тунике – новой, насколько помнила Эфросин. Туника была голубой, под цвет глаз и озера, блестевшего позади.
«Неутешительный знак», – решила Эфросин, а вслух сказала:
– Мария, я здесь, чтобы представить тебе молодого человека, сгорающего от желания увидеть тебя. Но решение остается за тобой.
Квинтус снова лишился дара речи.
– Как ты, наверное, заметила, он не очень-то разговорчив и, честно говоря, не особо одарен, – заявила Эфросин.
В ту же секунду она поняла, насколько это было глупо, но была слишком обеспокоена серьезностью мальчишки и ожиданиями Марии. Она зло продолжила:
– Юный балбес по имени Квинтус Петрониус просил твоей руки.
Прежде чем продолжить, женщина громко фыркнула.
– Я позволила ему поговорить с тобой в саду, но только в присутствии Сетония.
Сетонию Эфросин наказала:
– Ты в ответе за честь моей дочери.
Потом повернулась на каблуках и вернулась к себе в кабинет, с неприятным ощущением, что уже проиграла в этой битве. Она видела это в глазах Сетония, а на свете не было человека, чьему суждению она доверяла бы больше.
Мария, которая была очень далека от негодования приемной матери, взяла Квинтуса за руку:
– Ты, наверное, не прочь полюбоваться садом.
Квинтус вырос в каменном Риме и не очень-то интересовался цветами. Тем не менее он светился ожиданием и пытался одновременно и смотреть, и слушать, когда Мария показывала клумбы и рассказывала о цветах, кустарниках и деревьях. Но он видел лишь ее и слышал лишь нежный девичий голос.
– Ты видел наш олеандр? – поинтересовалась Мария. – Это необычный сорт, и скоро на нем появятся тысячи розовых цветков.
Он смотрел на колючий кустарник и понимал, что никогда прежде не был так счастлив.
Время пролетело, и повар, несший гораздо большую ответственность за развитие событий, чем Сетоний, прервал их. Он разыскал парочку и попенял на то, что ужин давно накрыт и время визита истекло.
– До завтра, – попрощался Квинтус.
– Да, до завтра, – ответила Мария.
– Мы не так уж многое можем сделать, – поделился своими соображениями с Эфросин садовник.
– Определенно, – согласилась женщина.
Квинтус появлялся каждый день в одиннадцатом часу. Куртизанки Эфросин вились вокруг него, словно бабочки.
– Какой милый мальчик! Милый маленький мальчик!
– Они просто дразнят тебя, – примирительно сказала Мария. – Пошли, я покажу тебе мой тайный грот.
Опять началась болтовня: