Здесь меня поджидал ещё один сюрприз. Когда я дёрнула оба рычага по очереди, внезапно со стороны «кухни» послышался металлический звон. Сказать, что я удивилась – это ничего не сказать. Время до кормления еще было в избытке. Что же это такое?
Меня разрывало любопытство продолжить изучение комнаты и посмотреть, почему звенит кухня. Я подскочила к «окошку» и обнаружила поощрительный приз. На площадке лежал брусочек мыла и бутыль из тёмного стекла.
Я схватила оба предмета, пока окошко не захлопнулась и потащила на топчан.
Как же я радовалась мылу! Оно было хозяйственное, пахло малоприятно, едким щёлоком, но тем не менее это было мыло. Настоящее мыло! Вот теперь я отстираю всё. И вымою нормально голову. А то мои волосы, хоть я их и промываю периодически водой, похожи на измазанную жиром паклю.
Я бережно положила мыло в сумочку. Мало ли, вдруг начнется потоп, а я не могу допустить потерю столь ценного ресурса.
С бутылкой я решила разобраться позже и заторопилась обратно в комнату.
Дальнейший осмотр принёс немало приятных сюрпризов. Под «кроватью» (таки она больше была похожа на нары, но зато достаточно широкие. Настолько, что можно вполне приводить сюда любовника. От этой странной в таком месте мысли я аж усмехнулась.
Любовники. У меня они были. Когда-то. Эх, жизнь.
Но тайны комнаты продолжали манить, и я увлечённо возобновила поиски. Под кроватью обнаружилось небольшое оцинкованное корытце, похожее на ночвы (интересно, откуда это здесь?). Тем не менее находка была необычайно полезна, и я решила, что сегодня же я должна воспользоваться этим сюрпризом.
С огромным воодушевлением я продолжила поиски. Примерно за период в три дёргания рычага я обнаружила немало полезных вещей.
Список находок приятно удивлял и радовал. Здесь были:
- четыре исписанные мелким почерком потрёпанные тетради (одна на непонятном языке, очевидно уйгурском, так как сплошные иероглифы). Все записи я отложила и решила изучить позже;
- два клубка шерсти – тёмно-серого и грязно-жёлтого цвета;
- спицы вязальные, вроде как алюминиевые, но почему-то тёмно-зелёного цвета и покороче, чем те, к которым я привыкла (видимо у уйгуров так принято. Ведь вяжут же в Тунисе длинным крючком. Есть даже стиль вязания – тунисская вязка. А здесь, видимо, уйгурская вязка. Ну или не знаю, что ещё подумать. Других версий у меня не было);
- две стеклянные (примерно двухлитровые) банки с сухарями (очевидно та бедолага сама сушила их на чёрный день, потому что хлеб был уйгурский, с вкраплениями трав, как в тех лепёшках, что выдавали «на кухне»). Нужно будет разобраться, зачем она их сушила в таких количествах. Банки были плотно закрыты клеёнкой и обвязаны бечёвкой;
- моток бечёвки;
- пять больших гвоздей;
- молоток с облезлой ручкой;
- три куска мыла (!). Причем один кусок был не хозяйственным. Он пах цветочным запахом (то ли лавандой, то ли пионом, было сложно определить, так как всё мыло находилось в одном свёртке, тщательно замотанное в клеёнку и все запахи перепутались. Цветочное мыло я сразу же отложила в сторону;
- две катушки ниток, чёрная и красная;
- четыре иглы, причём одна «цыганская»;
- колода игральных карт, но очевидно тоже уйгурских (потом разберусь);
- шахматы в большой коробке (вот тут я сильно удивилась);
- зеркало, примерно сантиметров тридцать в высоту (я лишь мельком взглянула на себя, заметила две новые морщинки под глазами и быстро отложила его в сторону. Потом. Не хочу сейчас расстраиваться);
- пустой пузырёк от духов «Ландыш» ленинградской фабрики «Северное сияние». Там, на самом донышке была загустевшая капелька. Возможно, из-за этого их не выбросили.
Но самое главное! Я нашла одежду! В небольшом тюке под ящиком со всем этим барахлом я обнаружила ещё один свёрток, побольше – в нём была одежда. Трясущимися руками я размотала ткань. Это были брюки, со стрелками, шерстяные, темно-синего цвета. Судя по тому, что по бокам были лампасы – брюки от какой-то военной формы. Прекрасно. Будет мне в чём ходить. Размер примерно мой. Чуть великоваты в талии, но подвяжу бечевкой вместо пояса. Чуть позже ушью, не вопрос. Чуть длинноваты, так подметаю, это тоже легко. Нитки-иголки есть. А эти смешные лампасы отпороть – дело пары минут.
Воодушевлённая я принялась рыться дальше. Следующие находки меня ещё больше обрадовали: я нашла длинную холщовую рубаху. Она была некрасивая, из грубо выделанной ткани, но тем не менее это была более практичная одежда, чем моё шифоновое легкомысленное платье. Я рассмотрела, что она была мне велика. Но ничего. Хуже, если бы была маленькая. В принципе я эту рубаху смогу носить вместо платья.
Ещё я нашла небольшой тючок (примерно метра три) ситца. Весёленькой «дачной» расцветочки. Радости моей не было предела. Скоро у меня должна начаться менструация, и я порадовалась, что проблема с гигиеной практически решена. Наделаю себе многоразовых прокладок. Придётся каждый раз стирать, но ничего не поделаешь. Всё же лучше, чем часами стоять с раздвинутыми ногами под струёй воды.
Так что тючок я с удовольствием отложила. Кроме того, скоро моё бельё придёт в негодность, и я сошью из этой ткани себе новое.
А ещё я нашла кучу всякого ненужного хлама: от сломанных детских игрушек до каких-то связок ключей, запчастей и прочей ерунды. Пока решила не выбрасывать. Зачем-то хранили же его. Так что посмотрю, может и мне понадобится. Так что положила всё на место.
Занятие это растянулось у меня надолго. Да так, что я совсем потерялась, забыла, где день, а где ночь. Хотя здесь и не было ни дня, ни ночи. Круглосуточно светили лампочки.
О том, что время не стоит на месте напоминала лишь необходимость дёргать рычаги.
Наконец, организм взбунтовался. Да так, что меня чуть не вырубило прямо на месте.
Нет, так явно нельзя.
А что, если я сейчас отключусь так крепко, что не проснусь дёргать рычаг? От осознания этой мысли я похолодела.
Кое как доковыляв до своего топчана, я умостилась на твёрдой деревянной поверхности. Надо бы было замочить одеяло и постель, но сил уже не было. «Ну и чёрт с ними!», – подумалось мне. Насколько я понимаю, впереди – вечность. А раз так, то нужно же будет чем-то заниматься и завтра, и послезавтра и все оставшиеся мне годы…
Однако эту мудрую мысль додумать я не успела, так как сонная тьма накрыла меня.
Следующий день был у меня посвящён большой стирке. Я вытащила корыто под водяную струйку, набрала туда воды и добавила немного хозяйственного мыла (построгала его топором). Затем я вымыла в мыльной воде волосы до скрипа и тщательно прополоскала под проточной водой. Волосы я решила не вытирать, пусть сохнут под струйками теплого воздуха. Прическа у меня была модная, гарсон. Поэтому короткие волосы должны были высохнуть быстро. Затем я влезла в корыто и тщательно вымылась мыльной водой. Что ни говорите, а мыться с мылом и мыться без мыла – это две разные вещи. Потом я с удовольствием ополоснулась под струйкой воды. Считай приняла душ.
Эх, сейчас бы ещё мужчину! Такая вымытость пропадает!
Рассмеявшись со своей немудрёной шутке, я принялась замачивать вещи в мыльной воде. Сперва я замочила бельё – трусы и бюстгалтер. Дам ему полчаса помокнуть, в принципе достаточно. Затем в этой же воде замочу чужие тряпки.
Да, сама понимаю, что это стирка «так себе», но мыло нужно экономить. Кто его знает, что дальше будет.
Пока бельё отмокало, я решила пролистать найденные тетради. Их было четыре. Две в коленкоровых обложках, стандартно-коричневого цвета. В таких конторские работники любят вести свои записи. Ну или студенты используют для конспектов. А что – удобно. В меру толстые, на девяносто шесть листов.
Остальные две представляли собой ученические тетрадки на двенадцать страничек с невзрачными бледно-зеленоватыми обложками. Одна – в клеточку и одна в косую линию. Во всех трёх тетрадях были красные поля. На той, что в клеточку, сзади была таблица умножения. На той, что в косую линию – гимн Советского союза. На обороте был указан год – 1963.