Что со мной?
Почему мне так плохо?
Я медленно-медленно сделала глубокий вдох. Затем – выдох. Ненадолго задержала дыхание. Посчитала про себя до тридцати. Положено полторы минуты, но у меня была такая слабость, что и столько было уже много. Затем выдохнула, глубоко-глубоко. Подышала полминуты быстро-быстро, затем опять быстро-быстро, но уже ртом. Ещё выдохнула.
Фух, немного отпустило, а в голове прояснилось.
Простая дыхательная гимнастика привела меня в чувство. Я опять огляделась – в кресте, кроме меня, никого больше не было.
Но мне же не привиделось! Я ведь точно слышала хруст стекла, шаги.
Более того сейчас я более отчётливо припоминаю, что успела заметить фигуру. Похоже на космонавта в скафандре. Или на голове какая-то маска, а, может, закрытый шлем, как у ныряльщика.
Это человек? Скорей всего да.
Вероятно, он усыпил меня. Причем выпустил в лицо струю какого-то гадкого газа. Явно газ токсичный, потому мне сейчас так плохо. С огромным усилием, я попыталась встать на ноги. С третьей попытки у меня это кое-как получилось. На дрожащих ногах я подошла к топчану, где были мои вещи и, покопавшись в сумочке, вытащила маленькое зеркальце.
Посмотрела на себя. Да, так и есть. Под глазами мешки и они опухшие, красные. Глаза тоже воспалённые, слезятся, даже сосуды полопали.
Я подковыляла к трубе и принялась смывать раздражающее вещество большим количеством воды. Промыла глаза, тщательно умылась. Вымыла руки, сполоснула рот.
Гадство!
Так подставилась! Он же мог и убить меня, и что хочешь сделать.
Но не сделал.
Я попила воды. Тошнота не проходила. И слабость не проходила.
Надо прилечь. Но скоро дёргать рычаг. Если сейчас лягу – могу уснуть и пропущу время. А этого нельзя. Спать нельзя. Голова кружилась всё больше и больше, я ещё раз умылась. Не помогло – вода была тёплая.
Нет, нужно взбодриться. Я прошлась по периметру моего каземата. Придерживаясь рукой за стенку. Вроде в голове чуток прояснилось. И уже не тошнит. Я поприседала. Два раза. Ну хоть так. Сделала несколько махов руками.
Рычаг получилось дёрнуть со второй попытки – настолько была слабость в руках.
Дни потекли за днями, я выполняла всё, как механическая кукла. Как белка, которая бегает по кругу. Я заполнила всё время какими-то делами – то носки вязать, то нитки распутывать, наматывать на клубочки, то стирать, то убирать. Постоянно находилась какая-то ерунда, которая требовала моего внимания. Но делала я это всё без души. Просто делала и всё.
И в один прекрасный момент, раскладывая лоскуты тканей, я вдруг поняла. Что еще день-два в таком ритме, и я не выдержу, или сорвусь или сойду с ума.
Нужно было что-то делать. Но вот только что?
В осознании надвигающейся беды я забегала по кресту.
Да, для меня самым страшным оказалось не выживание, а я сама.
Тогда я заставила себя читать. Я читала всё подряд: радиофизику, художественные книги, библию, перечитывала записи моих предшественниц. Это немного меня взбодрило, но я всё равно понимала. Что скоро я опять начну сходить с ума от скуки и монотонности.
Поэтому новая стыковка стала для меня как манной небесной.
Я бросилась к люку, даже не выполнив своё обещание быть всегда сдержанной и иметь строгий и чопорный вид. Я побежала как была, в грубом рубище, лохматая.
Лязгнули люки и поползли вверх.
Я стояла и от нетерпения переминалась с ноги на ногу. Я бы сейчас была рада любому человеческому лицу, даже луковианцам, даже Фавну. Я больше не могла быть одна, мои мысли меня побеждали.
Мне повезло. Когда люк раскрылся, я увидела Анатолия!
– Анатолий! – радостно воскликнула я и засмеялась. Я смеялась так долго, что аж слёзы брызнули с глаз.
– Мария! – строго сказал он, – у вас истерика. Что случилось?
– Как хорошо, что я вас увидела! – выдохнула я и опять, не сдержавшись, засмеялась.
– Мария, сожмите сильно кулаки, – велел Анатолий, – сильно-сильно! А теперь подышите. Подышали?
Я кивнула.
– Хорошо. А теперь рассказывайте, что произошло?
Я рассказала. И о странных шагах, и о моей ночевке в чуланчике, и о моих попытках поймать страшного гостя, и о моём почти успехе, который закончился столь печально.
– Понятно, – нахмурившись, сказал Анатолий, – а с вами сейчас что происходит? Почему такой вид? Вы сами на себя не похожи, Мария.
– Я схожу с ума, – ответила я и опять начала рассказывать.
– Мда… такое здесь бывает. Причём слишком часто. Вы утратили смысл жизни, – просто сказал Анатолий и улыбнулся, – но ничего, я вам его верну.
– Верните! – попросила я.
– Вам же Вера Брониславовна рассказывала, что мы с нею скоро уйдём наверх? – спросил Анатолий.
Я кивнула.
– Кстати. Она очень довольна вашими носками, – улыбнулся Анатолий. – Спасибо большое. Я сперва хотел вам дать одну вещь. Для рукоделия. Но теперь вижу, что вам нужно кое-что другое. Подождите секунду.
Он исчез в глубине своего креста, а я осталась ждать, прислонившись разгоряченным лбом к холодной стене.
– Вот! Держите! – Анатолий появился так внезапно, что я аж вздрогнула. Он просунул в щель между люками брошюру. Я вытащила её и посмотрела. Она была небольшая, потрёпанная, видно, что прошла через много рук.
– Спасибо, – вежливо сказала я.
Раскрывать не стала. Времени и так мало, потом посмотрю.
– Мария! – очень серьёзно сказал Анатолий, глядя мне прямо в глаза, – вот вам задание. Очень важное. Слушайте внимательно и не перебивайте. До того момента, как вы подниметесь наверх, вы должны по этой книге составить шифр.
– Зачем? – я ожидала всего, чего угодно. Но слова Анатолия меня шокировали.
– Нам нужно прятать свои письма от тюремщиков. Вы же сами видите, что происходит, они обнаглели и уже вторгаются в наши камеры.
– А почему я?
– Потому что вам нужна цель, Мария. Нужно себя чем-то занять. Вот и займёте. Кроме того, вы работали в библиотеке, у вас есть какие-то навыки по работе с книгами.
– С книгами – да, но не с шифрами.
– Считайте, что это у вас повышение квалификации, – лукаво хмыкнул Анатолий и добавил, – следующее задание будет тоже трудным, не знаю даже, справитесь ли…
– Справлюсь! – пообещала я.
– Даже не сомневаюсь в этом, – на полном серьёзе ответил Анатолий, – итак, вы должны выбрать и завербовать в наше общество двух человек.
– Общество?
– Да, у нас есть свой тесный круг и мы преследуем вполне практичные цели.
– Какие?
– Поклянитесь никому из посторонних не выдавать наш секрет…
– Клянусь! – меня уже аж распирало от любопытства.
– Сейчас я могу сказать вам только одно – главная цель нашего общества – это подготовка к освобождению отсюда.
Я ахнула.
– И ещё! – нахмурился Анатолий, заметив, что лампочка предупредительно моргнула, – вы записки не получали?
– Какие записки? – удивилась я.
– Они обычно суют их в пробки от винных бутылок. Вы же вино получали?
– Да, конечно, – кивнула я, – но записок я не видела, я все бутылки сменяла Пьяному Французу.
– Вот и хорошо, они там ересь пишут. Не читайте эти записки! – велел Анатолий.
Лампочка замигала быстрее.
– Всё, Мария! – крикнул Анатолий, перекрикивая лязг закрывающегося люка, – ждём вас наверху. Дёргайте все три рычага. Чего бы вам не говорили! Никого не слушайте и ничего не бойтесь! Помните о...
Люк с грохотом закрылся, отрезав меня от Анатолия.
Наши кресты уже давно разошлись и каждый летел по своей траектории, а я всё стояла, сжимая книгу в руках и смотрела невидящим взглядом на монолитную стену.
У меня теперь есть Цель!
От осознания этого я заверещала, как пятиклассница, крутнулась на одной ножке и попрыгала в сторону своего топчана. На одной ножке.