Поставив фотографию обратно на полку, Клэй встал, разогнул затекшие мышцы, после чего ушел в соседнюю комнату, где еще в бытность рок-звездой создавал все свои шедевры.
***
После рассвета Эш разбудил звук гитары, доносящийся со второго этажа. Сонно нащупав край махрового пледа, дикобразиха отбросила его в сторону и встала, направляясь в сторону источника звука.
С каждый шагом звук становился все ярче и отчетливее, и когда Эш, тронув дверь, открыла ее, она увидела, как Клэй стоит с гитарой наперевес перед пюпитром с раскрытой нотной тетрадью и вносит в нее записи. Повернувшись на звук, Клэй произнес очень бодрым голосом:
— Извини, что разбудил, Иголочка. Послушай, что я создал! Названия еще не придумал, но ты послушай!
Перехватив гитару поудобнее, Клэй запел:
Понимаешь, он сбился с пути
Он раньше бодрствовал,
Чтобы прогнать сны, что видел
Он хотел верить
В объятия любви
Его голова была тяжела,
Когда он продвигался по земле,
Собака начинала рыдать,
Словно зверь с разбитым сердцем
На воющий ветер
Его лапа в кармане,
Его палец на стали
Пистолет так тяжел
В своем сердце он чувствовал—
Это было биение любви!
Эш восхищенно подняла лапы к голове, прижав их к щекам:
— Клэй, это восхитительная песня! Вы не растеряли свой талант за пятнадцать лет!
Лев выглядел так, словно он решил очень трудную задачу на контрольной по математике в школе, и был чрезвычайно доволен этим:
— Ты видела? У меня получилось! Лев меня дери, у меня получилось!
Хрипло захохотав, Клэй с силой швырнул ручку об пол, заставив колпачок отлететь в другой конец комнаты:
— К черту все, я согласен выйти на сцену! Иголочка, я не знаю, как ты смогла это сделать, но я снова чувствую себя живым!
Сняв с себя гитару, Клэй положил ее на кресло, после чего решительно подошел к Эш и крепко обнял ее, дыша на ее иголки теплым воздухом. Дождавшись, когда дикобразиха, обмякнув, тоже обнимет его, Клэй отпустил Эш, и та увидела, что в его глазах стоят слезы. Вытащив из кармана платок, дикобразиха протянула его льву. Тот сел прямо на пол, босой и сгорбленный:
— Я не плакал ни одного дня в своей жизни после того, как похоронил Руби. А сейчас… я ощущаю, словно чувства возвращаются в меня после долгой разлуки. А слезы… какие-то другие, не такие, как в день смерти Руби, — Клэй застыл, глядя перед собой, пока крупные слезы текли по его гриве, застывая на ней большими водяными каплями. — Возможно, это слезы облегчения.
Эш показала на записанную партитуру на пюпитре:
— А что, если назвать эту песню «Выход»?
Лев улыбнулся, растерев морду энергичными движениями и убрав остатки слез:
— А пусть! Мне нравится это название. Звони своей коале-полурослику.
***
От Эш не было вестей вот уже два дня, и Бастер Мун начинал волноваться, не случилось ли с ней что. Он несколько раз пытался ей позвонить, но всякий раз ее телефон был выключен. До концерта оставалось всегда пару дней, и Мун начинал отчаянно жалеть, что послушал Эш и разрешил ей остаться в поместье Клэя Кэллоуэя — лучше было иметь одного из важных участников постановки рядом, пусть и без Клэя, чем не иметь никого.
И вот, наконец, раздался звонок. Схватив телефон, коала увидела звонок от Эш. Судорожно пытаясь попасть пальцем по кнопке приема, Мун едва не закричал в трубку:
— Эш, где тебя носит? Ты не отвечала два дня!
В трубке раздался радостный голос дикобразихи, звучащий на фоне тарахтящего мотора, словно она была рядом с заведенным мотоциклом:
— Мистер Мун, Клэй Кэллоуэй согласился участвовать в постановке! Он хочет вам кое-что сказать!
Сменяя Эш, в трубке раздался хрипловатый бас:
— Твоя певичка оказалась невыносимо настырной и еще более занудной, чем ты сам, Мун. Будь так любезен выделить мне гримерку с ананасовым соком. Спасибо.
Перекрикивая звук мотора, Эш крикнула:
— Скоро будем, мистер Мун!
После этого звонок прервался. Подпрыгивающий от нетерпения Бастер Мун помчался к труппе, которая в тот момент репетировала одну из сцен:
— Ура, Клэй Кэллоуэй согласился участвовать в нашей постановке!
Джонни, который в тот момент отрабатывал с Нуши стойку на палках, от неожиданности рухнул на паркет:
— Ого, ничего себе! Это все Эш постаралась?
Мун кивнул, тряхнув большими ушами:
— Именно! Так, два дня до премьеры, не прекращаем репетицию! — дождавшись, пока воодушевленные Мина, Джонни, Розита, Гюнтер и другие участники вернутся к повторению всех движений, Бастер повернулся к мисс Ползли, которая, увидев, что Мун обратил на нее внимание, встала по стойке «смирно». — А вас, мисс Ползли, попрошу найти пустую гримерку и доставить туда ананасовый сок. Мистера Кэллоуэя нельзя разочаровать!
Проскрипев «Есть!», бабушка-игуана шаркающей старушечьей походкой посеменила к техникам. И впервые за неделю настроение у Бастера Муна было настолько радужным, насколько это было возможно при открытом конфликте с Джимми Кристаллом и рыдающей Поршей, обвиняющей всех в ненависти по отношению к себе.
***
— Клэй, зачем вы сказали ему, что я оказалась обычной занудой? — Эш убрала телефон в карман одной лапой, держась второй за талию льва. — Он же теперь поверит в это!
Перекрикивая шум мотоцикла, на котором они ехали, Кэллоуэй ответил:
— А ты чего хотела, Иголочка? Чтобы я ему рассказал, как мы обнимались перед камином, а потом я написал новую песню? Обойдется ему такие подробности рассказывать, пусть думает, что я иду выступать насильно!
Когда же они приехали к студии, Клэй, заглушив мотор, почему-то остался сидеть на мотоцикле, лишь сняв с головы шлем и устремив вперед задумчивый взгляд. Эш, которая к тому моменту уже спешилась, заметила это:
— Клэй?
Лев покачал головой, оперевшись лапами на вилку мотоцикла:
— Сегодня мне снилась Руби. Я не очень хорошо помню свой сон, но она там не умирала и не звала меня. Она… улыбалась и говорила мне что-то хорошее и приятное. Сегодня утром я говорил с ее фотографией и сказал, что обнимал тебя вчера вечером, и мне было тепло. Возможно, я ищу черную кошку в черной комнате, но мне почему-то кажется, что моя Руби прекрасно видела все, что происходит со мной последние пятнадцать лет, и все кошмары, что посещали меня каждую ночь — это ее попытка спасти меня. И этой ночью, мне кажется, она была рада за меня.
Встав наконец с мотоцикла и поправив свою гитару в чехле за плечом, лев хмыкнул:
— А может, я слишком загоняюсь и придумал все себе на ходу. Пойдем, репетиция сама себя не проведет.
***
Наступил день премьеры. Постановка была в самом разгаре и вот-вот должна была произойти финальная часть. Уже выступила Порша, устроил настоящее театральное побоище Джонни, победивший Кикенклобера.
Предстояла финальная сцена, в которой должен был принять участие сам Клэй Кэллоуэй. Желая добиться максимального ошеломления зрителей, Бастер Мун ни в одном из анонсов космического представления не указывал, что героем будет Клэй — так он рассчитывал на идеальный эффект внезапного воздействия.
Эш в серебряном переливающемся комбинезоне и Клэй, полностью одетый в черную кожу, как в прежние времена, стояли в глубине пещеры, из которой по сюжету им нужно было выйти и сыграть свою песню.
Эш слышала голос Розиты, которая говорила о том, что они ищут «пропавшего первооткрывателя на последней планете», и это было сигналом. Дикобразиха подняла взгляд на льва:
— Наш выход.
И в этот момент Клэй сжал кулаки, и его морда пересекла гримаса боли:
— Прости, Иголочка, не могу.
Растерявшая весь боевой задор Эш испуганно схватила Клэя за лапы:
— Что с вами, Клэй? Вы же так радостно репетировали и так хотели выйти на сцену!
Обреченный Клэй тяжело вздохнул, и его вибриссы поникли:
— Да. Но я слишком часто думаю о том, что без Руби я ничто, и та краткая вспышка, которая была у меня в доме — это лишь ошибка, исключение из правил. А сейчас я не могу. Прошло слишком много лет, и мне страшно. Я уже не тот. Прости…