Через два часа, громоподобные залпы осадных пушек и свист первых пушечных ядер, известил мир о начале активных осадных действий смоленского войска.
Тяжёлые чугунные ядра и бомбы проламывали деревянные стены, обрушали дубовые брёвна, поднимая фонтаны грунта, утрамбованного в стенные срубы. В центре войска, где я оборудовал себе наблюдательный пункт, наползали, вместе с порывами ветра, пороховые облака.
— Новгородцы по стенам, как мыши туда — сюда шмыгают, а ответку нам никакую дать не могут! — с мальчишеским восторгом в голосе пророкотал стоящий рядом со мной Клоч своему соседу Мечеславу.
— Рано радуешься Клоч! — ответил как всегда невозмутимый командир второго корпуса. — Как бы они ворота не отворили, да на нас всем скопом не попёрли. Они ведь там тоже не лаптем щи хлебают, понимают ведь, что под нашим обстрелом долго их стена не простоит.
— Ага! — вмешался в разговор Малк. — Александр Новгородский тоже затаился, не к добру это…
Вместе с этими словами из Торговой стороны города взлетели вверх три чадящие дымом стрелы.
— Внимание! — я повысил голос. — Какой — то сигнал князь подал Софийской стороне, ждём неприятностей …
— Скачи милок! — хлопнул по пятой точке коня вестового Душила, — передай всем постам повысить бдительность! Новгородцы сигналы подают, что — то затевают.
«Коварный» замысел противника прояснился довольно скоро. Минут через десять подскакавшие разведчики на взмыленный конях доложили о том, что конница Александра, как предполагалась обходит Плотницкий конец Новгорода. Не успел я дослушать доклад разведчиков, как новгородцы начали отворять не подвергшиеся обстрелу ворота Людина конца. Там стали быстро накапливать пешие полки. Замысел противника окончательно прояснился — нас решили взять в клещи, ударив сразу с двух флангов. Ну что же, оно и к лучшему, будущий великий полководец Александр меня ничем не удивил, пока, по крайней мере.
— Вестовой! Скачи в гуляй — город, в расположение осадного батальона, передай приказ зарядить орудия «ближней картечью» и начать их разворачивать по флангам. И Ржевский полк пускай там не зевает и по возможности самостоятельно поддерживает нас стрельбой из луков и арбалетов.
— Слушаюсь, государь! — вестовой дал шенкелей коню и лихо помчал, поднимая взвеси снега.
— Мечеслав, дуй в свой корпус, хватит здесь со мной лясы точить!
— Есть! — козырнул воевода, поспешно развернул своего коня и резво поскакал на свой правый фланг.
— А ты Клоч, должен выдержать удар конницы.
— Да какая там конница, государь, — отмахнулся он рукой, — новгородцы на конях сидят также ловко, как собаки на заборах. Без пушек, конечно, трудновато пришлось бы, но с ними родимыми, Бог даст, сдюжим!
— Не говори гоп, пока не перепрыгнул. Кроме новгородцев там ещё есть «низовые» сотни, а с этими ребятами шутки плохи!
— Эта с тобой шутки плохи, Владимир Изяславич, — улыбнулся воевода как последний прохиндей.
— Ладно, остряк, — серьёзно сказал я, хотя от забурлившего в крови адреналина меня начало не слабо пробирать. — Поехали к тебе на позиции! Ты вверенным тебе корпусом сам командуй, а я там поприсутствую, посмотрю, если надо будет, то твои команды подправлю!
— Как прикажешь государь. — его голос так и вибрировал от с трудом сдерживаемого возбуждения.
Разместившись со своей сотней спешенных телехранителей за спинами 5–го батальона 2–го Смоленского полка, возвышаясь на коне, я пристально следил, посредством подзорной трубы за конницей новгородцев, выстраивавшейся на левом берегу Волхова, прямо под стенами Неревского конца.
Клоч, находясь в середине боевых построений стоящего во второй линии 5–го Вяземский резервного полка, принялся громогласно раздавать команды, тут же дублируемые флажной сигнализацией и звуками горнов. Первые ряды, состоящие исключительно из пикинеров, дружно присели на одно колено, выставив вперёд свои длинные копья, уперев их концы в землю. За их спинами выстроились стрелки — ряды лучников, арбалетчиков и стрельцов.
С внешних краёв оба корпуса подпирали вынесенными вперёд с целью возможности ведения фланкирующего огня два «гуляй — города» с полевой артиллерией — двумя десятками двенадцатифунтовых орудий и восьмьюдесятью трёхфунтовок на каждой артиллерийской позиции. Там же на территории вагенбурга первого корпуса разместился 15–й Вержавский полк, а в вагенбурге второго корпуса встал 20–й Лукомльский.