Вдруг за крепостной стеной повалил густой чёрный дым, и тут же прискакали с докладом.
— Государь, вражины мост через реку сжигают, что прикажешь?
— Ничего! Пускай палят.
Ну что же, если новгородцы сами подожгли мост, соединяющий их с Софийской стороной, то вряд ли от них следует ждать ночных провокаций. Хотя с другой стороны, какой смысл поджигать мост через и так замёрзший Волхов? Едва ли это сильно затруднит наши перемещения, что не говори, а страх и паника делают людей безмозглыми, и вся их интеллектуальная деятельность скатывается к первобытным животным инстинктам.
Тем временем, пока я предавался размышлениям, ворота уже снесли, заметив это, я коротко произнёс лишь одно слово:
— Вперёд!
Послышались команды, призывающие пушкарей прекратить огонь, бойцы были уже заранее изготовлены, построившись в штурмовые колонны. Из последовавших вскоре докладов стало понятно, что защитники, по уже въевшейся им привычки, или разбежались или сразу сдались, по — сути не оказав никакого сопротивления. Среди сдавшихся оказался новгородский посадник, да и архиепископ остался в своих покоях, прикинувшись больным.
Глава 5
Новгородский архиепископ Спиридон, ещё вчера благословлявший на рать со смолянами новгородских бояр и княжескую дружину, сегодня пребывал в крайней степени смятения. Тысяцкий Новгорода Фед Якунович, вбежал в покои архиепископа.
— Владыка! — голосом, полным тревоги говорил он. — С минуты на минуту смоленские «крестоносцы» к Детинцу выйдут! Они с собой бесовские трубы огненные тянут — пушки, как есть, развалят ими ворота! — перекрестился тысяцкий.
— А князь Александр с дружиной куда делись? — бледнея прямо на глазах, спросил Спиридон.
— Много дружинников полегло, а князь пленён! — пояснил Фед Якунович, наблюдавший за баталией с новгородских стен. — Сюда войско антихристов идёт!
— Не болтай, боярин, лишнего! — взъярился владыка. — Ещё раз про антихристов от тебя услышу … — и многозначительно замолчал, потом громко добавил. — Видит Господь, нам теперь с ними вместе жить придётся.
Ещё свежие новости не успели уложиться в голове архиепископа, как в его покои вломились новгородский посадник Степан Твердиславич вместе с перепуганной толпой бояр.
— Владыка, что прикажешь делать?! — взмолился запыхавшейся от беготни посадник. — Боронить Софию с Детинцем будем, али «крестоносцам» поганым сдадим?
Архиепископ стал вышагивать туда — сюда по покоям, боясь на что — то решиться.
— Немочно мне стало, — с этими словами владыка улёгся на своё ложе. — Как решишь, посадник, так оно и будет. Тебя новгородцы избрали земными делами ведать, вот сам и решай! А на меня, видать от пролитой крови, болезнь напала.
— Святый отче! — с мольбой в голосе прошептал Степан Твердиславич. — Подскажи нам, как быть?!
Архиепископ лишь молча подал знак служкам, те тут же принялись настойчиво выпроваживать незваных гостей, приговаривая: — Уходите! Владыке неймётся!
Улёгшись в постель, решив для себя отдаться на волю Божию, Спиридон даже успел задремать, как был разбужен гулом голосов. Открыв глаза, он увидел смоленских воев, в невиданных ранее им доспехах и надоспешниках с изображением креста при этом расталкивающих в разные стороны его слуг.
— А ну уймитесь! — прикрикнул один из воев на служек, облепивших его и причитающих что — то на разные голоса, — иначе порублю! — Заметив проснувшегося архиепископа, воин командным, не терпящим неповиновения голосом, гаркнул. — Архиепископ! Поднимай свои кости, тебя государь кличет!
— Не можется мне, сын мой, — быстро что — то пытаясь про себя сообразить, принялся жалобиться владыка. — Завтрева, ежели даст Бог, полегчает, навещу князя.
— Мне тебя приказано доставить в покои государя живого али мёртвого, так, что сам выбирай … — с угрозой в голосе проговорил воин. Служки что — то плаксиво заверещали, но архиепископ их окликнул:
— Помогите одеться!
Владыка при помощи назойливых слуг облачился в одежды и вышел из своих покоев в окружении смоленских ратников. Но далеко им идти не пришлось смоленский князь мало того, что разместился в детинце, так ещё и занял весь Владычный двор, полностью очистив его от большинства прежних обитателей. В коридорах Спиридон встречал множество смоленских воевод, сидящих вдоль лавок, а в своей бывшей светлице обнаружил притихшего как мышь новгородского посадника, молча и с опаской наблюдающего за происходящим.
— Вот к нам соизволил пожаловать и святой отче, — с не по — юношески наглым лицом и ироничной улыбкой встретил владыку молодой смоленский князь Владимир, вольготно усевшись на стольце архиепископа, возвышаясь над всеми.