Это была внешняя, отнюдь не главная сторона этого дела, по большей части отговорка. Григорий IX плёл интриги против Фридриха II, всячески поддерживая Лигу против империи. Папа понимал, что возглавить Крестовый поход на восток должен Фридрих, но император никуда не уйдёт, не подчинив предварительно себе все бунтующие североитальянские города Ломбардской Лиги. Можно, конечно, выпустить буллу в пользу Крестового похода, но кто её поддержит? Только пострадавшие от русичей шведы, датчане, поляки. Но этого будет совершенно недостаточно, чтобы сокрушить Смоленск. Требовалось привлечь к походу на восток как минимум Германскую империю. Поэтому, издав буллу, призывающую к все европейскому походу на Русь, на которую могут откликнуться разве, что только мелкие северо— и восточноевропейские шавки, Святой престол просто сам себя скомпрометирует и уронит в глазах влиятельных европейских монархов. Ведь априори ясно, что для германского императора североитальянские города во сто крат важнее и дороже утерянных орденцами деревянных балтийских крепостиц в диких, языческих землях.
Зато папа Римский, к немалому огорчению фон Зальца, с лёгкостью и быстротой, несомненно, достойных лучшего применения, издал другую буллу, распускавшую оба немецких Ордена. Закрепиться в Палестине, потом в венгерском Семиградье, и, наконец, в землях язычников Орден оказался не способен! Воевать с русскими схизматиками, как выразился Григорий IX — дело христианских государей и оно является совсем не подъёмным для военно — монашеских орденов, что всем и со всей наглядностью было продемонстрировано в ходе недавних событий.
Лишившемуся всего и вся, результатов всех своих трудов, Герману оставалось лишь молча скрипеть зубами, да проклинать в своих молитвах Святой Престол и лично понтифика. В успех задуманной папой комбинации Герман уже не верил. Да и откровенно говоря, какая лично ему, Герману фон Зальца, теперь будет выгода от задуманного в Риме? Никакой! В лучшем случае, ему достанутся лишь жалкие крохи былого величия. Ведь даже в случае успеха Крестового похода, русские земли будут поделены между Апостольским Престолом и европейскими монархами. А об распущенных папой Орденах, его бывших магистрах — никто и никогда не вспомнит!
Глава 13
Весна достигла своего пика, покрыв улицы Смоленска, его пригородов и монастырей, раскинувшихся на десятки километров в окружности зелёным ковром.
Над гладкой поверхностью Каспли кое — где ещё клубились обрывки утреннего тумана.
В грузовые дощаники, рабочие Касплянской верфи, завели лошадей ратьерской охранной сотни, а портовые грузчики быстро и профессионально загрузили в трюмы судов поклажу и станочное оборудование. Совмещая отдых на речных просторах с инспекционной поездкой, я намеривался посетить города расположенные по берегам Западной Двины, а потом и Новгородскую область.
В преддверии Большой войны необходимо было крепить свои тылы. После столицы и некоторых городов Смоленской области, именно Витебск и Полоцк, присоединённые к Смоленску раньше прочих территорий, быстро превращались в наиболее развитые в промышленной отношении города нового государства. Соответственно там, на местных предприятиях, росших, словно грибы после летнего дождя, размещались очень многие военные заказы. Бояро — купеческая прослойка Витебска и Полоцка, распробовавшая в собственных хозяйствах всю прелесть нового капиталистического уклада, стремительно богатела и обуржуазивалась. Современное промоборудование произведённое смоленской индустрией поступало в эти два нарождающихся промышленных центра с всё возрастающим из года в год, из месяца в месяц потоком, что не могло меня не радовать.
Флотилия отчалила от пристани, а ветер, с хлопающим шумом, оттопырил косой латинский парус с огромным государственным гербом Смоленска и вьющимся над ним флагом. Вместе со свитой я разместился на своей персональной государевой галере. Там у меня была устроена вполне комфортабельная каюта. Помещение изнутри обставлено мебелью, а стены оббиты красным бархатом. В такую замечательную погоду торчать внутри трюма было бы преступлением, я поднялся наверх. Мои сопровождающие уже расселись на открытой корме под балдахином, вскоре устроив пиршество, услаждая свои желудки алкоголем и яствами.