Резкий рост бюджетных расходов, вследствие расширения территорий и скачкообразного увеличения численности армии, вынуждали меня практически полностью отказаться от серебрено — золотого обеспечения рубля. Это событие особо не афишировалось, просто соответствующий внутренний циркуляр был спущен в банковскую систему, всецело мне подконтрольную. Большинство населения данные мероприятия практически никак не затрагивали, разве, что купцам, особенно тем из них, что завязаны на внешние рынки, продолжали исправно менять смоленские дензнаки на серебро. Но с нашим проникновением на территорию Карелии и Финляндии, имеющих богатые залежи цветметаллов и прочих руд, потребности смоленской промышленности во внешнеторговых связях, а конкретнее в импорте меди, олова, свинца и железа вскоре упадут практически до нуля.
Эмиссия денег теперь практически не зависела от наличия или отсутствия драгметаллов, серьёзно ограничивающих рост денежной массы. Количество денег потребной экономике не должно сдерживаться размерами резервов серебра в банковских хранилищах. Да и сами наши латунные монеты являются неким аналогом драгметалла, поскольку такой сплав пока что нигде в мире не выплавляется.
Теперь, например, для строительства тех же крепостей в Прибалтике нужно будет ориентироваться на количество кирпича, извести, дерева, железа и рабочих рук, а не как раньше — на отсутствие или наличие в казне обеспеченных серебром денег для покупки всех этих товаров и услуг. Ведь напечатать банкнот можно столько, сколько потребно растущей экономике страны. Главное не вызвать всплеск инфляции, соблюдая в эмиссии денег разумную осторожность и строгую финансовую дисциплину. Наличие выстроенной пирамиды банков с госучастием, отсутствие в стране многочисленных частных банков позволили моим банкирам провести эту денежную реформу быстро, безболезненно, предельно эффективно и самое главное незаметно.
Исторические условия развития русских городов на протяжении всей известной мне истории никогда не были особенно благоприятными. Большинство из них располагались в глубине континента, будучи оторванными от морских берегов из — за соседства на западе с прибалтийскими народами и немецкими орденами, беспокойными степняками на юге и Булгарией на востоке. Особенно ярко эта изоляция начала проявляться с конца 15 века когда русские города оказались оторваны от мировых торговых путей, в одночасье переместившимися в моря и океаны. И в довершении всех бед на протяжении столетий города вместе со всей страной вели постоянную, изнурительную борьбу со Степью. Этот тренд я как мог, пытался сломать, развивая внутренние резервы общества, пытаясь вывести страну из экономически проигрышной стратегии торговли с внешним миром своими сырьевыми ресурсами.
Оставаться ночевать прямо в администрации, в срочно выделенных гостевых апартаментах как — то совсем меня не привлекало, хотелось сменить обстановку. В моём случае это было не сложно сделать. Любой боярин, купец и прочий вятший люд города почёл бы за честь принять у себя дома Российского государя.
Около семи вечера в сопровождении телохранителей наша кавалькада поскакала, дробно грохоча по мостовым, в городскую усадьбу боярина Пантелея Онуфрича — исполняющего обязанности главы уездного УВД. Многочисленные горожане, завидев нас, замолкали, низко кланялись и с любопытством вглядывались в спины удаляющихся конников. Тут же начинались толки и пересуды, обсуждали увиденное, вспоминали былое. Весь город знал, что с утра к ним заявился сам государь, а потому около детинца и прилегающим к нему улицам кучковалось народа — пруд пруди.
До хором Пантелея бодрой рысцой доехали минут за десять. При нашем приближении из ворот выскочили заранее предупреждённые слуги. Въехав во двор, огороженный высоким частоколом, я спустился с коня при помощи подскочивших к стремени телохранителей. С максимальным вежеством слуги приняли коней, а старший сын и наследник боярина, белокурый парень лет двадцати, с душевным трепетом исполнял роль радушного хозяина.
— Милости просим, государь, в наши хоромы! Наш дом — твой дом!