жа по крутой полутемной лестнице, остановился на пороге. - Здравствуйте, Анна. Мария, Юлия, Лара, - легкий поклон, поочередно каждой из женщин, вежливая улыбка - одними уголками губ. - Взаимно рад видеть всех вас... в добром здравии. - Мрачновато шутите, мэтр, - усмехнулась Люричева. - Я не шучу, - сказал бакалавр. - Вы позволите присоединиться к вашему милому застолью? - Разумеется, Даниэль, - как всегда, первой отозвалась Ангел с ослепительной салонной улыбкой, и Еве Ян внезапно захотелось вцепиться певичке в горло. Вместо этого она лишь крепче стиснула горлышко бутылки. Каина сдавленно фыркнула и отвернулась к окну. - Если только вы окажете Еве посильную помощь. Иначе мы рискуем остаться без вина, а я напрасно потеряла шубу... - Ого, «Осенняя печаль»? Надо же... Отдай-ка, - Даниэль забрал бутылку, одним круговым движением кисти извлек наружу злосчастный штопор с насаженной на него пробкой и кривовато усмехнулся. - У вас все хорошо? Ева?.. - Все хорошо, - как заклинание, шепотом повторила Ева Ян. По гостиной поплыл сладковатый мускатный аромат. Анна и Юлия хищно раздули ноздри. Убежденная трезвенница Лара согласилась на символическую «капельку» на дне бокала и сняла со стены гитару с вылинявшим бантом на грифе. Ева купила гитару года два назад, на уличной распродаже старых вещей. Купила, совершенно не умея играть, толком не зная, ради чего ей понадобился инструмент - на вид совершенная рухлядь, покрытая растрескавшимся лаком. Она принесла покупку домой и поставила в угол прихожей. На следующем же чаепитии Лара Равель с нечленораздельным воплем вцепилась в антикварное чудовище, заявив, что это отличная концертная гитара - нужно лишь перетянуть струны и как следует настроить. Ева предложила отдать гитару ей. Лара наотрез отказалась, заявив, что лучше будет играть, приходя в гости. В недоумении пожав плечами, Ева уступила. Логику Лары порой не понимал никто, кроме самой Лары. Однако дочь штабс-капитана Равеля оказалась права - звук у настроенной и подновленной гитары оказался превосходный, глубокий, богатый, берущий за душу. А вот у самой мадемуазель Равель голос был совсем не под стать инструменту: тихий и вроде бы жалобный, словно полудетский. Он не подходил ни для томных столичных романсов, до которых большой охотницей была Анна, ни для разбитных студенческих баллад, радующих душу Люричевой. Подходил он лишь для тех песен, которые сочиняла сама Лара Равель. И это было хорошо, потому что песни были удивительно уютные. Как однажды метко заметила Каина, они походили на осенние дни в Степи - задумчивые, наполненные уходящим летним теплом и дремотной печалью. Ну а если хотелось, чтобы громко и весело - на то была Анна Ангел. Но хотелось нечасто. ...Когда ты вернешься, все будет иначе - Нам бы узнать друг друга. Когда ты вернешься, А я не жена и даже не подруга... Когда ты вернешься, Вернешься в наш город обетованный, Когда ты вернешься - Такой невозможный и такой желанный?.. «Осенняя печаль» алела в бокалах, разговор шел своим чередом. - Каюсь, я невольно подслушал вашу беседу, - говорил Данковский, удобно устроившись в кресле. - Хочу вас успокоить: тотальная жажда Городу в ближайшее время не грозит. Запасов питьевой воды хватит по меньшей мере на неделю, разумеется, в режиме строгой экономии. Голод нам тем более не страшен. Морозильники на Складах забиты мясом под самую крышу, причем это запасы, сделанные еще до начала эпидемии. Вот Чума - это опасность исключительно реальная. Но и здесь есть обнадеживающие новости. Со дня на день должен прибыть Санитарный Корпус. Там будут лучшие медики Имперской Академии. Уверен, они смогут победить Песчанку. Вспомните, к примеру, как успешно они справились со вспышкой паратифа в Галатийском анклаве. Он вытянул из кармана мятую пачку духовитых казенных папирос, с сомнением поглядел на нее и спрятал обратно. - А что вы думаете о действиях Инквизитора, мэтр? - светским тоном осведомилась певица. - Говорят, она собирается взять под стражу коменданта Сабурова? Вы ведь видитесь с комендантом, что он сам думает по этому поводу? - Простите, Анна, мне совершенно не хочется обсуждать досужие сплетни, - сухо ответил бакалавр. - Наипаче того я не собираюсь пересказывать содержание наших с комендантом встреч. Уверяю вас, ничего интересного для салонной беседы в них нет. Что касается действий Инквизитора Лилич, то, сколько я могу судить, ее методы весьма эффективны, хотя гуманными их не назовешь. Но что поделать - в чрезвычайных обстоятельствах нужны чрезвычайные меры. - Пока что самым заметным результатом ее работы является бесперебойно работающая шибеница, - съязвила Люричева. - Будто в этом городе без того мало смертей. - В средневековье очень популярным методом лечения было кровопускание, - промурлыкала Ангел. Каина бросила на нее быстрый, удивленный взгляд, который певичка предпочла не заметить. - Результатом ее работы, - медленно произнес Данковский, - является как минимум наведение порядка на улицах. Думаю, Факельная Ночь вам еще памятна? Так вот, те, кто украсил собой пресловутую виселицу - это зачинщики и активные участники погромов, а также бандиты и мародеры. Инквизитор, по сути, сделала то, на что оказались неспособны городские власти, спасибо ей за это. Ева, передай меренги, будь добра. - Скажите, Даниэль, - Анна упорно не желала отставать, - а правда ли, что вы с госпожой Лилич... - Прекрасное вино, - с чувством сказал бакалавр. - Изумительный букет. Давайте выпьем... за что бы нам выпить? - А давайте за встречу! - расхрабрилась Лара Равель. - За встречу так за встречу, - мрачно буркнула Каина. - Чтоб не в последний раз. ...Я иду по траве, отзываясь на зов городов, Голубая вода остается теперь далеко, Открываю ключом свой мистический дом на заре, Зажигаю огонь, черный кофе варю с молоком... Черный кофе был сварен без молока. С началом эпидемии очень скоро выяснилось, что вирус-возбудитель песчаной чумы лучше всего плодится и сохраняется именно в коровьем молоке, так что чашка парного молока равносильна смертному приговору. Ева хорошо помнила, как сливали в наспех вырытые ямы длинные белые струи из пузатых цистерн. Наведавшись на кухню, она вернулась с большим кофейником и - специально для Марии, которая пила только зеленый чай из местных трав - маленьким кособоким чайником из темной глины. Такими чайничками пользовались степняки, в них заваривали свои зелья загадочные одонги, Говорящие-с-Травами, а Еве Ян его подарила сама Каина-младшая, на именины, давным-давно. Слабо заваренный настой блекло-соломенного цвета был почти лишен вкуса, зато кофе наполнил гостиную божественным ароматом. Завершив положенный ритуал наполнения чашек, Ева Ян украдкой перебралась к креслу бакалавра. Бочком присела на кожаный валик, готовая исчезнуть при малейшем проявлении неудовольствия. Обычно Даниэль весьма сдержанно относился к робким попыткам хозяйки дома сесть поближе к нему, но сегодня принял ее вторжение благосклонно. То ли слишком устал, то ли в самом деле не имел ничего против ее соседства. Люричева понимающе усмехнулась, синие глаза Анны Ангел стали раздраженными. С Инквизитора разговор естественным образом перепрыгнул на возможность создания вакцины против Песчанки. - Против любой болезни существует вакцина, - категорически заявил бакалавр. - Ее создание - вопрос лишь времени. К сожалению, времени у нас немного. - Принимаются ставки, - провозгласила Ангел. - Кто первый создаст панацею? Лично я ставлю на мэтра Данковского и на прославленную имперскую медицину в его лице. - Благодарю, сударыня, лестно слышать, - хмыкнул Данковский. - Правда, те, кто с куда большим правом представляют прославленную имперскую медицину, в настоящий момент приближаются к городу по Северо-Восточной железнодорожной ветке. - Стах очень много работает над вакциной, - пролепетала Лара. Ее почти никто не услышал. - На кого ставит Ева, думаю, и так ясно, - усмехнулась Люричева, помахивая длинным янтарным мундштуком. Иногда она машинально подносила его к губам, затягиваясь впустую и запоздало вспоминая об отсутствии пахитоски. - А я за Санитарный Корпус. Одна умная голова,