чужое волосатое запястье и бесцеремонно отведя руку чесавшегося в сторону. Игрок дернулся, оскалился, шарахнулся, в точности напуганный внезапным криком и щелканьем кнута бык. Задетый его локтем стаканчик с костями свалился на пол, кубики разлетелись. «Девять, тройка и полумесяц», - дотошно зафиксировал рассудок. Левой рукой бакалавр ухватил жестяной колпак низко подвешенной лампы, направляя свет на лицо «объекта». В бесконечном мысленном отчете Данковского безымянный громила со Складов уже получил соответствующий номер, за которым змеились строчки: «Экземное образование, третья лицевая правая доля, площадью около трех квадратных дюймов, интенсивно шелушащееся, с лимфатическими выделениями...» - Ты чего, чего? - забормотал «объект», пытаясь выдраться. Обычнейшее лицо, жесткий ежик грязных волос, испуганно бегающие глаза. Дружки качнулись было вперед, на выручку приятелю, но, признав бакалавра, настороженно замерли. - Убери клешни, нет у меня ничего, я чистый! Чистый я! У меня лишай с рождения, кого хошь спроси! Голос «объекта» взвился пронзительным, почти детским фальцетом. В его сторону оглянулись. - Угу, с рождения, - Даниэль сунул руку в карман, где таскал пропитанный уксусом платок, тщательно обтер пальцы. - На твоем месте я бы со всех ног мчался в Госпиталь. Может, Стах сумеет помочь. - Он чё, заразный? - приятели игрока, скрипнув табуретами, разом отодвинулись от стола и бывшего знакомца. - Пугало, придурок чокнутый, ты чё, словил Язву и молчал? - Первая стадия в самом ее начале, характерная чесотка, еще вполне возможно... - начал Данковский. - Да нет у меня ничего, врет он все! - в отчаяние взвыл Пугало, уцепившись за рукав бакалаврова плаща. - Ну скажите им! Вы ведь тоже можете оши... Договорить ему не удалось. Или он завершил фразу где-то в ином мире, что намного лучше этого - ибо никто из ушедших туда еще не вернулся обратно, утешить скорбящих родственников и разочарованных кредиторов. Выстрел прозвучал негромко и буднично - словно открыли бутылку шампанского, которого в Городе давно не осталось. Ногти Пугала мерзко царапнули сукно кардигана, он опрокинулся назад и тяжело рухнул на пол. По дощатому полу начало расплываться густое черное пятно. Один из игроков в бильярд неторопливо убрал маленький, сверкнувший никелем пистолет, и вопросительно зыркнул на компаньонов покойника. - Быренько оторвали зады и прибрали мусор с пола, - не отрываясь от протирания очередного стакана, распорядился Липпи. Словно ничего не произошло и у него на глазах только что не застрелили клиента. - Бензин и брезент в подсобке, лопаты в чулане. Вопросы есть? - Нет, - троица подручных Грифа нехотя вылезла из-за стола. С явной неохотой уцепила Пугало за руки и за ноги, поволокла через зал к черному ходу. - Липпи, сменил бы ты своей шарманке пластинку, - посоветовал стрелявший, вернувшись к кию и раскатившимся по зеленому сукну разноцветным шарам. - Обрыдло уже, пятый раз заводишь. Жизнь в Городе нынче была дешева. Но не до такой же степени. В какой-то миг Даниэль, смотревший вслед трем согбенным под тяжестью мертвеца и переругивавшимся сквозь зубы фигурам, ощутил сильнейшее желание остановить их. Взять соскоб, проверить, убедиться в точности своего предположения. «И выйдет у тебя одно из двух. Или ты был прав, а парень по кличке Пугало избежал всех радостей гниения заживо, или ты ошибся, и они пристрелили человека с доброкачественным экземным заболеванием. В том и другом случае ты уже ничего не сможешь поделать. Впредь держите язык за зубами, мэтр. Да не вздумайте почесаться в публичном месте». Неторопливо двигаясь, бармен поднял иглу граммофона, снял пластинку и бережно убрал в конверт. Конверт исчез в картонной коробке, на смену явился другой - Липпи покрутил латунную ручку, опустил пластинку на вращающийся диск. Пронзительно взвизгнул целлулоид под иголкой, зазвучала скрипка, выводя сыгранную невесть кем и когда мелодию. С ней слился живой голос - проникновенный, с нежной хрипотцой, наводивший Данковского на образ забытой на солнце и медленно тающей липкой конфеты. Полосатого леденца в сахарной лужице, над которым с жужжанием кружат осы. Взглянув на сцену, бакалавр с удивлением обнаружил там Анну Ангел - прелестное явление в длинном, переливающемся рыбьими чешуйками блесток зеленом платье. - Кхм, - напомнил о себе Липпи, ненавязчиво подталкивая в сторону клиента стакан с красноватым содержимым неведомого происхождения. Даниэль отхлебнул, не почувствовав вкуса и смотря на сцену. Мария Каина была не права - только завистник назвал бы Анну безголосой бездарностью. Иное дело, что в полуподвальном помещении подпольного кабачка, пропахшего тоской и страхом, ее талант был совершенно неуместен. Как алмазу для полноценного блеска необходима огранка и золотая оправа, так Анне требовалась большая сцена, кордебалет, грохочущий оркестр и восхищенные поклонники. Здесь же на нее смотрели от силы дюжина человек. Поразмыслив, Даниэль предположил, что Анна вряд ли согласилась выступать из чистой и возвышенной любви к искусству. Новак наверняка ей платит (хотя какой нынче прок от обесценившихся денег?) и снабжает продуктами со Складов. Исполнение музыкальных номеров, возможно, позволяет певице забыться - как другим приносит забвение перебродивший настой твири и виноградной лозы. Ветер с моря играет зонтиком, Юность скрипки и терпкость манго, Гимназистка с седым поклонником Бесподобно танцуют танго. Взрывы хохота, виски с содовой, Млеет лодка во тьме залива, Говорят, повезло с погодою - Море ласковое на диво. Запах пряностей в нежном воздухе, Ночь, подкравшись, огнями брызнет... И нет ничего, совсем ничего, Что напоминало бы мне о моей неприкаянной жизни... Анна походила на змейку. Тоненькую, игриво сверкающую чешуей змейку. Усилием воли Данковский отвел взгляд, вспомнив, зачем пришел сюда. - Липпи, - бармен наполнил стаканы игроков в бильярд и неспешно приблизился. - Липпи, мне позарез нужен Ольгимский... - Это не ко мне, это в Сгусток, - покачал головой Новак. - Говорят, старик после погромов вернулся в семейный особняк. Сюда он отродясь не заходил. И не зайдет, даже пропустить кружечку за счет заведения перед концом света. - Младший Ольгимский, Влад, - терпеливо пояснил бакалавр. - Он здесь не показывался? Может, ты слышал, где он сейчас ошивается? Липпи оторвался от перетирания стаканов - впрочем, особо чистым и сверкающим вышедший из-под его рук бокал мутного стекла все равно не стал - и исподлобья глянул на Данковского. Словно прикинул что-то. - На кой ляд вам сдался Влад, мэтр? - Липпи, это что, допрос? - искренне изумился Данковский. - Пытаюсь отыскать давнего знакомого, только и всего. Вдобавок у меня к нему поручение от его отца. - Тут его многие ищут в последнее время... - неопределенно промычал Липпи. Бакалавр насторожился. Поручение Ольгимского-старшего начало отдавать неприятным запашком. Очередным сгнившим орешком городской тайны внутри цельной с виду скорлупки. - Липпи. Я не собираюсь пускать Влада на материал для экспериментов или читать ему нотации. Мне просто нужно поговорить с ним. Ты знаешь, где его отыскать? Песня закончилась, прозвучало несколько жиденьких, вымученных аплодисментов. Придерживая край платья, Анна с достоинством спустилась со сцены. Данковский надеялся, она сядет за один из столиков, но певица целеустремленно свернула к стойке. Облокотилась рядом, приязненно улыбнулась, словно утреннего скандала в Омутах не было и в помине. - Надеюсь, милейшая Ева не сильно на меня разгневалась за нынешнее досадное происшествие, - прозвенел мелодичный голосок певицы. - Передайте ей мои сожаления. Что вас привело сюда, мэтр, если не секрет? - Мэтр разыскивает Влада-младшего, - буркнул Липпи, опередив Данковского. - Для поговорить. С поручением от Тяжелого Влада. Анна с нарочитой рассеянностью выбила ногтями быструю дробь по краю стакана бакалавра. Даниэлю показалось, бармен смотрел на нее выжидательно, словно ожидая некоего решения-разрешения. - Если поручение в самом деле важно... - протянула Анна. Аккуратно подкрашенные губки чуть на