дулись. - От господина Ольгимского, говорите?.. Кстати, слухи об аресте Сабурова - правда? Данковский кивнул, недоумевая - в какую игру с ним играют. С каждым днем певичка нравилась ему все меньше и меньше. Даниэль никак не мог взять в толк, отчего неглупая и сметливая Ева ей симпатизирует. - Странно, что Тяжелый Влад вдруг вспомнил об этой ошибке природы. Неужто наш расчетливый мясной барон, предвидя неизбежную кончину, решил позаботиться о непутевом сынке? Вам поручено передать Владу отцовское проклятие? Или весть о том, что остатки семейного достояние переходят в цепкие ручки маленькой Ники? - Анна многозначительно хихикнула, наклоняясь поближе. Даниэль почуял запах ее духов, резких и немного приторных. Синие глаза азартно мерцали из-под тщательно подкрученной золотистой челки. Анна Ангел не просто собирала городские сплетни, она жила ими. - Ну признайтесь, мэтр! Данковский невольно скривился, повторив: - Мне просто нужно... - ...побеседовать с ним, - очаровательно улыбнулась Анна. Едва заметно кивнула владельцу заведения: - Вы явились по верному адресу. Он здесь, мэтр. Наверху есть несколько комнат, в лучшие времена Липпи сдавал их... посетителям, нуждающимся в уединении. Верно, Липпи? Влад торчит тут с Факельной Ночи. Третий номер. Можете навестить его, если хотите. Только... - она передернула плечами, - только вам может здорово не понравиться то, что вы там застанете. Впрочем, какая ерунда! - Анна небрежно взмахнула кистью. - Ученый, известный своим вольнодумством, не может быть обременен мещанскими предрассудками. Ступайте и передайте Владу сердечный привет от его обрюзгшего папочки. Нет, не благодарите меня за помощь. Любой на моем месте поступил бы также. Она удалилась, вызывающе покачивая бедрами. Вопреки доводам логики, соблазнительное и волнующее зрелище вызвало у Данковского приступ брезгливости. Липпи забрал опустевший стакан и нехотя проговорил: - Поднимайтесь наверх. Через бывший зал, увидите лестницу, не ошибетесь. Слегка ошарашенный полученными новостями Данковский поднялся с крутанувшегося табурета. * * * В бывший обеденный зал ресторанчика, стоявший под замком, давно никто не наведывался - цепочка следов Данковского четко отпечаталась в желтоватой пыли. В дальнем углу, возле криво накрытого шторой пианино, толпились перевернутые ножками вверх столы и стулья. Когда бакалавр прошел мимо, они слегка качнулись из стороны в сторону. Скрипучая витая лестница вывела гостя в короткий коридор, оклеенный старыми коричневыми обоями, пузырящимися и отстающими от стен. В коридор выходило четыре двери, еще одна виднелась в торце. На облупившихся створках красовались цифры из позеленевшей меди. В нумере втором, судя по звукам, кто-то энергично развлекался, за дверью нумера третьего было тихо. Странное место выбрал себе Влад для проживания. Или, напротив, весьма удачное - круглосуточно находящееся под присмотром ребят Грифа и покамест обеспеченное провиантом с выпивкой. «Место, где скрывающегося человека станут разыскивать в последнюю очередь». Даниэль негромко постучал в нужную дверь. Ответа не последовало, но незапертая створка чуть приоткрылась. - Есть кто дома? - вполголоса окликнул мэтр. - Влад? Это Данковский. Можно войти? Тишина. Бакалавр осторожно сунулся внутрь. Узкая, длинная комнатушка со скошенным деревянным потолком. Окно в серых разводах грязи, выходящее на городские крыши и русло Жилки. Обстановка не первой молодости - кривоногий стол, где столпились пустые бутылки и грязные тарелки, пара табуретов и низкая двуспальная кровать, накрытая лоскутным одеялом. Над изголовьем блестело распятие фальшивого золота. В комнате висел кислый запах мокрого белья, горького сигаретного дыма, испорченной пищи и пролитой выпивки. Наверное, именно так пахло человеческое отчаяние. Когда бакалавр сделал шаг через порог, под каблуком негромко хрустнуло. Он глянул вниз - мелкие осколки, длинное горлышко раздавленной ампулы. Полностью одетый Влад Ольгимский-младший валялся на кровати, положив ноги в заляпанных грязью узконосых ботинках на изрезанную ножами деревянную спинку. Он пристально рассматривал нечто небольшое, плоско-квадратное. При скрипе двери вещицу сунули в карман, и Влад медленно поднял глаза на незваного гостя. Холеный, вальяжный и самоуверенный наследник процветающей торговой империи Ольгимских бесследно исчез. Влад осунулся, потемнел лицом, глаза запали, а брился он последний раз не меньше трех или четырех дней тому. Судя по расфокусированным зрачкам и сильно заторможенной реакции, последние дни Влад щедро травил свой организм порциями кровавой твириновки в смеси с содержимым раздавленной ампулы. - А-а, - с трудом выговорил он. - З-з... заходи. Бакалавр вошел, не рискнув довериться кривоногой табуретке и привалившись к обшарпанной стене. Диагноз был прост и незамысловат: Влад-младший безнадежно, до стеклянности пьян. До той легендарной стадии, когда люди осознают себя бестелесными душами, воздушными шариками парящими над телом и отстраненно наблюдающими за его выкрутасами. Кто-то в подобном состоянии становится агрессивен и буен, а Влад просто с отсутствующим видом полулежал на грязной постели. Он снова извлек из кармана твердый квадрат, держа его на отлете и пристально разглядывая. Похоже, то был некий фотоснимок, от созерцания которого Влада не могло отвлечь ничто. Даниэль растерялся. Его память хранила совершенно иной облик наследника мясной империи - циничного, разумного, острого на язык, уверенного в себе. Он не представлял, как вести беседу с человеком, не зная в точности, видит ли он его. Может, в сознании Младшего Ольгимского гость сейчас предстает безликим скопищем цветных пятен, размазанных по стене и испускающих побулькивание. Как бы поскорее вывести его из этого состояния и поднять на ноги? - Влад, - неуверенно окликнул бакалавр, щелкнув пальцами. - Влад? - Мэтр Данковский, - отчетливо выговорил Влад, склонив голову набок и разглядывая фото с иной точки зрения. - Не волнуйтесь. Ползущих из стен розовых пауков я не вижу. В полном ступоре я был вчера, а сейчас... - он запнулся, - сейчас вполне терпимо. Только плывет немного. - Зря ты так, - искренне высказался бакалавр. - Нам всем приходится несладко, но точно тебе говорю - выпивка не поможет. - А что поможет? - осведомился Влад. - Это тоже больше не помогает... Он неловким движением швырнул картонку в сторону Данковского. Тот едва успел подхватить планирующий снимок у самого пола. Фото. Сделанное мастером своего дела в известном столичном ателье «Светопись» и самую малость искусно подретушированое. Мягкие коричневые, бежевые и светлые тона, полутени, скользящая недоговоренность. Поясной портрет молодого человека, стоящего со скрещенными на груди руками вполоборота к фотографу. Светлые волосы, тонкое задумчивое лицо, опущенные ресницы скрывают выражение глаз. Данковский перевернул фотографию, обнаружив на обороте фирменное клише мастерской и каллиграфически проставленную дату, начало нынешнего года. - Я его знаю, - покопавшись в памяти, заявил бакалавр. - Реми Шенье, киноактер. «Осенние миражи», «Третий выстрел», «Бал призраков». Некоторые критики считают его весьма одаренным, другие твердят, якобы все его достоинства кроются в смазливой мордашке, сводящей с ума романтических гимназисток и восторженных дамочек. Недоуменный вопрос повис в прокуренном воздухе. - Знаешь, я ведь прирожденный неудачник, - чуть запинаясь, неожиданно сообщил Влад. - И город наш... неудачливый. Когда-то здесь было маленькое поселение кочевников. Они приходили к Горхону на зимовки, а летом бродили туда-сюда по Степи. Кланялись Матери-Корове, ворожили на травах, никому не мешали... Родоначальник нашей фамилии, если верить семейным преданиям, провел старейшин племен, убедив их перейти на оседлый образ жизни. Когда начали громоздить Термитник, обнаружилось, что в Городе невозможно копать колодцы - вода лежит глубоко, а земля легкая и постоянно обрушивается... С тех пор судьба вечно подбрасывает нам гадость за га