луждается, пытаясь обманом проникнуть в мир мертвых. А мне так нужен твой совет... - она прикусила ноготь на мизинце, размышляя. - Обратиться к Ласке? Хранительница кладбища вроде бы обладает умением слышать голоса с той стороны. Я пойду и навещу ее. Хотя она может и не захотеть помочь мне. Нину многие любили - но многие боялись. Недаром ее заглазно именовали Черной Ниной». Она решительно поднялась. Поправила разлетевшиеся букеты, улыбнулась фотографии. «Может, это и есть твой совет? Хорошо, я последую ему». Чтобы добраться до кладбища, требовалось пересечь Город с запада на восток. Если повезет, на это уйдет около часа. Мария спустилась вниз по течению Глотки до ближайшего моста, перешла на другую сторону, поравнявшись с городским Театром, превращенным в госпиталь. Обогнула Театр... и запнулась, озадаченно нахмурившись. На мостовой перед ней горели следы. Расплывчатые черные следы босых ног, обведенные невысокой каймой ядовито-зеленого пламени. Язычки огня извивались, точно дразня ее. Каина-младшая присела на корточки, коснувшись непонятного явления пальцами. Ничего, кроме жгучего покалывания, какое бывает, когда с мороза входишь в натопленное помещение. Стало быть, в реальности настоящего следов нет. Они там, где она может их увидеть. Но тогда неизбежно возникает второй вопрос - кто мог оставить эти следы? «Шабнак, Степная ведьма, - не колеблясь, решила Мария. - Демон прошел здесь. Невидимый, неслышимый, укрывшийся под маской чьего-то лица. Но следы ему не скрыть - а я их увидела. Интересно, отчего я увидела их именно сегодня - и не замечала прежде? Сегодня что-то изменилось, я стала на день старше - и чуть способнее?» Она постояла на пустынной улице, переводя взгляд с окон Театра на убегающую вдаль цепочку следов. «Я пойду по ним, - Мария аж притопнула ногой. - Они кажутся... недавними. Я пройду этим путем и узнаю, кто принес смерть в наш Город. Пойду за Шабнак и убью ее... если смогу. Но я буду точно знать, что у меня был шанс, и я его не упустила. Что сделала все, что могла». Следы истаивали у нее на глазах, точно кусочки льда на раскаленной плите. Мария обеими руками поддернула подол юбки и побежала, следуя за тлеющими на камнях мостовой черными расплывчатыми пятнами. Она благополучно добежала до моста к Жильникам и приостановилась. Мария не страшилась людей, она просто не могла представить, чтобы кто-то решился напасть на наследницу семейства Каиных - но там, за мостом, изломанной линией чернели выгоревшие кварталы и закопченные корпуса опустевших заводов. Над ними тяжко разлеглось медленно бурлящее пепельное облако, в глубинах которого глаз молодой Видящей различал смутные очертания мечущихся туда-сюда силуэтов - людей и животных. Души умерших в Факельную Ночь, беспокойные и опасные. Духи умерщвленных на скотобойнях животных, бесприютные, растерянные, заблудившихся в поисках небесных пастбищ. «Я могу, - шепотом произнесла она. - Я преследую демона, я ничего не боюсь». Она перевела дух и припустила вдоль каменной стены завода, длинной, кажущейся бесконечной. Серый крошащийся камень, высохшая и обгоревшая трава под башмаками. Тысячи людей всякое утро проходили тут, торопясь успеть к проходным фабрики Ольгимской, прислушиваясь к тягучей перекличке гудков, и всякий вечер расходились по домам. Их тени мимоходом задевали плечами идущую сквозь них Каину-младшую, наступали на ноги, толкали локтями в спину. Тысячи коров, телят, овец и свиней погибли, превращаясь в выделанные кожи, мили колбасных связок и куски требухи. Кровь и кости, дым и вонь. Уклад. Слово, включающее в себя все это - и еще немного сверх того. Мария не рискнула приближаться к курящимся, присыпанным едкой известкой Ямам, где хоронили трупы жертв Песчанки, боязливо обогнув их по краю квартала Сырых Застроек. Мортусы возились с мертвецами, стаскивая трупы с повозок и спихивая в длинные, неглубокие рвы. Падая, тела издавали неприятный скрипящий звук. Мария сглотнула, стараясь глядеть только себе под ноги. На нее упала тень Термитника - густая, черно-красная, непроглядная. Идти сквозь нее было - как по вязкому болоту, когда всякий шаг дается с огромным трудом, а ноги по щиколотку утопают в мягко-липком торфе и гнилой воде. Следы горели, манили за собой, мерцали призрачными огоньками. Младшая Каина миновала огромные, в три человеческих роста, Врата Скорби - главные ворота скотобоен, красные от ржавчины и облупившейся масляной краски, перебралась через шпалы и рельсы заводской узкоколейки. Ворота стояли чуть приоткрытыми, в щель между толстыми створками виднелось несколько обшарпанных вагонов для перевозки скота. Сильно, томительно пахло корицей, запахом смерти, ароматом Чумы. Следы уводили в степь, и, когда Мария отошла подальше и оглянулась, Термитник напомнил ей тушу огромного быка, распростертого на земле. Возможно, дохлого и выпотрошенного, над которым с карканьем вьется воронье. Она отвернулась и торопливо пошла дальше, высматривая черные следы в зеленом ореоле. Они попадались все реже и реже, на большом расстоянии друг от друга, и с каждым шагом становились все малозаметнее. В конце концов, они просто исчезли, растворились среди кустиков дымной твири и ковыля. Мария выругалась. Вслух, как не подобает приличной барышне, не слишком умело, но от души. Она ушла довольно далеко от города, забредя в неглубокий распадок, эдакое углубление на плоскости Степи, поросшее хрусткой сорной травой. К ее юбке обильно прилепились сизые шарики чертополоха и цепкие семена полыни, а ботики перепачкались в грязи. Она ровным счетом ничего не достигла и не узнала, ее душу переполняли досада и злость. Зачем, зачем она рванулась сюда в одиночку, ничего толком не зная и не понимая? Что бы стала делать, если бы из желтого чумного облака к ней и в самом деле протянула руки Шабнак-Адыр? «Ступай домой», - посоветовал внутренний голос. «И правда, там мое место...» - Мария. Младшая Каина развернулась на каблуке, точно готовая атаковать змея. Под каблуком образовалась ямка просевшей мягкой земли. Шагах в пяти от нее стояла женщина. Взявшаяся невесть откуда, ведь всего мгновение назад в округе не было никого и ничего, кроме самой Марии и покосившегося курганного камня. Женщина в совершенно неуместном тут вечернем платье багрово-винного оттенка с открытыми плечами, с темными локонами, убранными в высокую прическу. Женщина с белой кожей и ослепительно сияющими темными глазами, бездонными и насмешливыми, под тонкими дугами бровей. Умом Мария понимала, что никакой женщины рядом нет и быть не может. Это амарко, бродячий дух Курганов, дух предков-степняков, призрак, принявший обличье той, кого втайне мечтала увидеть младшая Каина. - Нина, - девушка не бросилась к матери, напротив, нахмурилась и отступила на пару шагов. Сожалея, что не имеет привычки таскать с собой в кармане подкову или серебряный ножик для разрезания бумаги. Утешала лишь мысль о том, что Шабнак-Адыр, если верить преданиям, способна захватить только тело живого человека. Нина Каина вот уже семь лет как безнадежно мертва и покоится над Излучиной в гробу дорогого черного дерева. С кистями и позолотой. Это просто степной дух. Зловещий, но безобидный. Он может подать ценный совет - если Мария сумеет правильно повести разговор. Ведь она же шла сюда за советом? - Я... - девушка запнулась, вспоминая, как следует обратиться к встреченному в Степи духу, дабы не разгневать и не напугать его. - Я приветствую тебя... образ матери моей и хранительницы. Я рада встрече с тобой - в этот день и в этот час. Какое послание ты несешь мне? - Умная девочка, - таким знакомым движением, приязненным и одновременно высокомерным, кивнула призрачная Нина. Свет не проницал сквозь нее, она отбрасывала еле различимую тень, но трава не гнулась под ее ногами и к складкам платья не прилипали колючие семена. - Как выросла. Какой стала красивой. В тебе горит такое же чистое пламя, - она протянула к Марии руку. Сверкнул браслет на тонком запястье - рубины, оправленные в черненое серебро. - Знаешь, зачем мы здесь? Знаешь, что это за место? Мария огляделась. Приземистый курган с оплывшими от