— Ну, для этого большого ума не требуется, — обронил Эрик. — Надеюсь, тебе удастся повеселиться… — Вздохнул. — Основной список гостей составлял отец, и мне не очень понравился его выбор: одно старичье и девчонки на выданье. Я подумал, что твои друзья — наверняка дети и внуки тех людей, с которыми я ежедневно вижусь у герцога. Нехорошо, что я совершенно не знаком с нашей молодежью. И будет замечательно, если они придут завтра. Твои друзья разбавили бы чопорное общество стариков и влились бы живительной струей в праздник. — Он достал стопку конвертов с княжеским гербом. — Прошу тебя, пригласи их от моего имени. И не сомневайся, не оглядывайся на их знатность и богатство, зови тех, кого считаешь приятными людьми.
Оттар проводил Эрика, с легкой завистью проследил, как князь уселся в великолепную карету с гербом на дверце, и поднялся в свою комнату. Ему очень нравилось предложение Эрика; Оттар предвкушал, какой фурор произведет среди новых приятелей. Шутка ли — получить приглашение на самый важный прием сезона! Оттар любовно погладил красивые конверты и решительно взялся за перо…
…Он вернулся домой еще засветло. С окаменевшим лицом пробежал через комнаты первого этажа, поднялся по шаткой лестнице и заперся у себя. Ему хотелось выть, рычать и кидаться на стены. На столе остались конверты с чистыми приглашениями — Эрик принес с запасом, — Оттар смахнул их на пол и принялся топтать.
Оттар понял, что такое настоящее унижение. Он стыдился нищеты, хотел уйти из дому, прознав, что отец его — вор. Но только Эрик сумел ударить Оттара всерьез.
Несколько лет, несколько долгих и веселых лет Оттар считал его другом. Думал, что знает Эрика как облупленного, что молодой князь видит в сыне вассала равного себе… И заблуждался бы дальше, если б посторонние не раскрыли глаза Оттару.
Он радостно объявил, что молодой князь приглашает всех на завтрашнее торжество, а его подняли на смех. "Эй, Оттар, мы-то думали — ты златирин! А ты, оказывается, княжеский секретарь, прислуга!"… Оттар полез в драку, на плечах повисло четверо, а насмешник не успокаивался. Отошел подальше и издевался с безопасного расстояния. "Небось, украл приглашения, чтоб перед нами связями похвастаться? Ждал, что мы поверим? Ага, мы, дураки, придем, а нас из дворца выпрут. Хорошенькую шутку ты придумал, достойную лакея".
Спустя полчаса насмешника выпроводили, а Оттара утешали всей компанией. "Ты не принимай близко к сердцу, — говорил один. — С богатыми это бывает: хочется иметь при себе конфидента. С равными они дела обсуждают, а вот чтобы по душам — так и поговорить не с кем. Потому и зовут в конфиденты парней победней, но благородных. Победней для того, чтобы избранник доверием дорожил. Только, по-моему, лучше жить скромно, чем плясать на задних лапках перед таким же парнем, как ты, но богатым".
Оттар ошибся: в городе Эрика знали все. Но упоминать о нем считалось дурным тоном. "Кто мы, а кто он? — сказали Оттару. — Белая кость, голубая кровь… Кто мы для него? Вассалы? Не смеши. Он потомок королей, которые не делали разницы между вассалами и рабами. Мы для него никто, пыль под ногами. Да его собака стоит столько же, сколько иное поместье?! Ты от пожара убытки понес? Ну да, как мы все. И как Эрик. Только мы теперь каждый грош считаем, а Эрик по осени епископу триста тысяч золотом отсыпал. Просто так отсыпал, в дар, на благие дела и помощь нуждающимся". Оттар онемел, а другой приятель подхватил: "Ну да, он у нас скромником прикидывается. Оттар, ты видел фабрики за рекой? А знаешь, кому они принадлежат? Эрику. Что у тебя с ним может быть общего? Или ты тоже — скромником только прикидываешься?" Оттар не мог возразить. Он впервые услышал то, что было известно всему городу; разве можно поверить в слова человека, который ничего не знает о своем друге? Да и засомневался Оттар, что Эрик считает его другом. А потому нагло сказал приятелям: "Ну, как хотите. Я думал: почему бы нам не повеселиться во дворце? Там будут прекрасное вино и лучшие девицы города. Где еще удастся с ними потанцевать? Не хотите — не ходите. Мне больше достанется".
Приятели рассудили, что грех упускать развлечение, которое само в руки плывет. А Оттар попрощался под предлогом, будто его ждет родня к обеду, и ушел. Он притворялся спокойным, пока не остался один — но тут уж дал себе волю.
Каков мерзавец, а? Эрик забавлялся, играя в дружбу, а относился к Оттару, словно к легавому кобелю, которого кормил из рук, но заставлял носить за собой перчатки. Вот он и показал себя. Да еще и так обставил, что Оттар сам опозорился в глазах знакомых. Теперь в городе судачить станут, что Оттар Горлард — мальчик на побегушках у молодого князя. Только Оттар не легавый кобель, чтоб кто-то, пусть даже и князь, помыкал им. Обиженная собака кусает хозяина, рана болезненна, но быстро заживает. А человек способен отомстить, и раны от мести не затягиваются порой до смерти.