Фрида покачала головой. Власть ада — это вечные муки… Вальтер молчал. Молчал нехорошо, долго, испытующе. Затем сделал странное движение. Фрида охнула, внезапно увидав себя со стороны.
…Она стоит в роскошном покое. Справа кровать. Громоздкое, тяжелое ложе, со столбиками из чистого золота по углам, перина шелковая, простыня тоже шелковая. Все белье густо, варварски, безвкусно расшито золотом. На полу — арабский ковер с ворсом по щиколотку. На стенах — тоже ковры. В комнате пылает камин, перед ним поверх ковра лежит шкура. И еще притаился столик — из стекла, да не простого, а розового, на ножке из стекла синего. На столике расставлены золотые блюда с крышками, два узкогорлых кувшина, мрачно поблескивающие кубки.
А сама Фрида выглядит жалко. На ней одна-единственная полупрозрачная рубашонка, не прикрывающая колен. Фрида трясется, чувствуя себя униженной и этим выпирающим из всех углов богатством, и своей полуобнаженностью, — чует в ней намек на чью-то грязную похоть. Впрочем, кто ее возжелал, долго гадать не пришлось: дверь распахивается, он вваливается, в коридоре гогочут дружки. Эрик, такой отвратительный, такой уродливый, с гнусной пьяной ухмылкой топает к ней, на ходу сбрасывая с себя одежду. Фрида плачет, пытается отстраниться, но он хохочет, валит ее на роскошное ложе, мнет простолюдинскими лапами нежное тело, Фриду тошнит от мерзкого запаха его пота. Потом он с треском рвет на ней даже последнюю и непрочную защиту — рубашонку, хватает грубо за колени, тащит их в стороны.
Тут дыхание у Фриды перехватило, она забилась под насильником, отчаянно призывая на помощь…
…и кинулась в ноги Вальтеру, рыдая и умоляя не оставлять ее, не отдавать похотливому мерзавцу! Она ничуть не сомневалась, что Вальтер показал именно то, что ждет ее весной, ведь выходцы с того света умеют показывать будущее. Но, Господи, она и не думала, что все будет так мерзко!
Плакала долго, Вальтер, не делая попыток поднять ее с пола, ласково гладил по волосам. Она чувствовала исходящий от него едва заметный сладкий запах тления, но не пугалась. Этот аромат смерти казался ей благовониями по сравнению с потным пьяным Эриком.
— Не плачь, — сказал ей Вальтер. — И ложись сейчас спать.
— А…
— Я тебе помогу, — сказал он значительно. — Ты проспишь три часа, потом встанешь — в доме никто не проснется, топай как угодно громко — и выйдешь в сад. Там поймешь.
И исчез раньше, чем Фрида успела что-то выспросить. Она села на полу, сообразив, что плакать больше не хочется, и вообще ей удивительно спокойно. Зевнула, подумала, что и в самом деле подремать не мешает. И раньше, чем успела додумать эту мысль, обнаружила себя в мягкой постели, повозилась под перинкой и провалилась в ровный сон.
***
— Ты?! — взметнулся Оттар. — Опять?!
Он не ложился, хотя рассудок бубнил, что отдых не помешает. Но поди, усни после такого!
Обедал он у Грана, одного из новых друзей, — между собой они общались фамильярно, Оттар даже не знал его фамилии. Предполагалось, что простолюдины в их круг не войдут, а им самим хватит имен. Сквозила в этой нелюбопытной доверительности некая загадочность, манящая таинственность. Будто в рыцарском обществе тайного ордена вроде редбодьеров. Оттар порой ловил себя на мысли, что его испытывают, как новичка перед вступлением в орден… но старался о том не задумываться.
В любом случае, хотя никто его о том специально не просил, Оттар никогда не распространялся о знакомстве с Граном, и уж тем более никому не сказал, что приглашен к нему на обед.
Так как же Эрик отыскал его там?!
Они отобедали, но в гостиную не переходили: женщин не приглашали, а в сугубо мужском обществе не грех и расслабиться. Подали крепкие напитки, Оттар блаженно цедил дорогущий коньяк, который Грану возили из карденской области Когник. И тут ворвался Эрик. Белый как мертвец. Оттар сразу понял, что причиной такой бледности стало бешенство.
Гран поднялся ему навстречу, Оттар заметил, как холеное лицо приятеля исказилось то ли от безграничного изумления, то ли… то ли от нешуточного страха. Эрик небрежно отмахнулся от Грана, а на стол перед Оттаром полетела перчатка.
— Завтра, в полдень, Дурканский парк, шпаги, — выплюнул Эрик сквозь зубы, развернулся на каблуках так, что в ковре остались дыры, и почти выбежал из столовой.
Несколько мгновений все молчали. Затем внизу хлопнула дверь, под окном простучали копыта. Гран шумно выдохнул. Оттар заметил, что виски у приятеля мокрые, а на лбу выступил пот. Он и в самом деле перепугался. Но объяснять ничего не стал, вместо того потребовал объяснений от Оттара.