Куда делся ещё миллиард? Повторюсь, цифры весьма условные: никто и никогда не узнает точного расчёта, но примерно столько осталось за стенами тех, кто сейчас пользуется каждым удачным моментом для нападения на род человеческий.
— Ладно, говори, что я получу за мотоцикл! — Торговец стал выглядеть нервно и заметно оживился.
Я сдула с лица прядь тёмных волос и ухмыльнулась:
— Какие тарифы?
— Нет-нет, крошка, ты не поняла, никаких тарифов. Ты мне говоришь, чем готова заплатить, а я показываю, где стоит рабочий железный зверь с полным баком.
— Показываешь? — я усмехнулась. — Так он охраняемый? Думаешь, сама такой не найду? Только что толку? Сам сказал, что их охраняют, как вагон консервов.
Торговец с силой потёр ладонями, буравя меня огромными глазами цвета болота:
— Этот охраняется примерно как две-три банки с тунцом. Не много, не находишь? Угонишь его — никто не заметит! Хватятся часа через два — не раньше. К этому времени, тебя, естественно, уже не должно быть в городе.
— А кто сказал, что мне нужно за периметр?
Мужчина оскалил жёлтые зубы:
— Так ты значит, просто ради забавы перед смертью решила на байке по улицам Скалы прокатиться? Как думаешь, какая банда отымеет тебя первой?
Я озадаченно приподняла бровь, оценивая шансы на угон и на то, что меня пропустят за ворота. О чём это я? На байке всё равно пришлось бы прорываться, даже если бы он принадлежал мне. Девушка и мотоцикл? Нет. Не в этом городе. Женщин здесь держат только ради похоти.
— Значит, проводишь меня к мотоциклу и свалишь? — уточнила я.
— Верно. Время будет самое подходящее, тебя никто не схватит, даю слово.
— Нынче слова бесценны.
— Тоже верно. Но что поделать. Так что, по рукам?
Я сделала шаг к торговцу, подсчитывая шансы на угон и скептически глядя в грязное лицо серовато-жёлтого цвета. Понятное дело, не всё так просто, как он рассказывает, но без риска в Новое время никак…
— Чего, красотка, сомневаешься?
— Хочу подстраховаться, раз у тебя своих гарантий не имеется, — улыбнулась и протянула к лицу мужчины левое запястье.
— Твою ж… — Торговец попятился, запутался в подолах плаща и повалился на спину.
Я протянула ему руку, ту самую — с татуировкой:
— Так что, договорились? Кинешь меня, и я скажу, что ты заставлял меня мерить кружевное бельё, то, персиковое, что лежит у тебя на складе. — Язвительно ухмыльнулась.
— Ну ты стерва! Если б я знал…
— Хорошо, что не знал.
Торговец, пошатываясь, поднялся с земли и прильнул спиной к мусорному баку:
— Никогда не понимал, что вы, суки, такого умеете, чтоб эти метки получать! Ты ходячая бомба! Да я тебе могу плечом задеть, а ты на меня ублюдков натравишь!.. А если тебе просто моя рожа не понравится?.. — Торговец демонстративно сплюнул и прищурил один глаз. — И с кем из главных ты спишь? А может с двумя? Или с тремя?
Я сжала челюсти, с трудом подавляя жгучее желание снова схватиться за нож.
— Это моя страховка, ты всё понял, — выплюнула я. — Показывай дорогу.
— А как же оплата?
Стянув рюкзак со спины, вытащила из него пистолет и, схватив за дуло, протянула торговцу:
— Это стоит мотоцикла?
Тот нерешительно принял оружие, покрутил в руках и недоверчиво уставился на меня.
— Это не шутка, — добавила я, — патроны получишь, когда подо мной будет байк.
Пистолета у меня два, и три коробки с патронами — одна заполнена наполовину, две другие ещё запечатанные, так что кое-чем можно и пожертвовать ради такого дела. Надеюсь, Дориан не сильно расстроится, когда проверит свой сейф.
— От… откуда он у тебя? — кадык торговца нервно дёргался. — Ты… ты ведь баба! Обычная городская шваль! — резко поднял голову, глядя с придиркой. — Или твой покровитель настолько расщедрился, что даже пушку подарил?
— Заткнись, а?! — рявкнула я и с силой закусила нижнюю губу; чувство боли притупляло ярость. — Ещё слово про метку или покровителей, и я самолично лишу тебя башки.
— Ладно, как скажешь. Не моё это дело, — торговец медленно спрятал оружие под плащ, всё ещё выглядя удивлённо-недоверчивым. — Больше никаких вопросов, красотка. Ну что, идём?
— Идём, — кивнула я. — Только тебе не кажется, что плата за то, что ты покажешь дорогу, слегка великовата?
Мужчина вопросительно вскинул бровь:
— И что ещё ты хочешь?
Я миленько улыбнулась и потеребила языком колечко по центру нижней губы:
— Где твой склад? Куртку я тоже беру.
Глава 2.
Я плохо помню этот день.
Всё было как обычно. Мама забрала меня со школы, позвала обедать и тут… началось. Никто до сих пор не знает, что это было на самом деле. Просто всему наступил конец. Небо заволокло ядовито-зелёным дымом, люди стали задыхаться и ничком падали, с неба сыпались камни, наш дом был разрушен одним из них — просто вдавлен в землю. Одни говорят — это был метеоритный дождь, другие — Божья кара, а мне просто всё равно. Какая разница, если в любом случае всё было уничтожено?
Пришлось выживать.
По поводу зеленого дыма существовало гораздо больше догадок, и эта тема поначалу была интересна даже мне. Что это было — природное явление? Атака инопланетян? Чьи-то военные действия? Неудачный эксперимент? Я до сих пор без понятия, как и другие выжившие, которым довелось пережить Конец света.
Помню, что задыхалась. Дым поступал в лёгкие и заставлял тело биться в конвульсиях. Казалось, что все внутренности превращаются в дряхлую мочалку; было больно. С людьми в нашем тихом районе — с нашими соседями, — происходило тоже самое. Все валялись на лужайках, держась за горло, и дёргались в нескончаемых судорогах.
Над одними сжалился каменный дождь — их попросту раздавило, другим же пришлось ждать мучительного конца — борясь с удушьем, а третьим… таким как я, повезло пережить приступ, и зелёный дым стал для нас тем же кислородом, только с едва различимым привкусом. Потом он рассеялся, вернув небу привычный синий оттенок, но кислый запах остался; он до сих пор витает в воздухе, как напоминание о людских ошибках, или же всего лишь о чьём-то злом розыгрыше, расплатой за который стали пять миллиардов человеческих душ. И если хотите моё мнение — вряд ли мы когда-нибудь узнаем правду.
Кто-то, или что-то, пытался искоренить род человеческий, и план на девяносто процентов завершился успехом. Люди были практически уничтожены, а вымирание до сих пор идёт полным ходом.
В отличие от птиц и животных, которых дым не тронул.
Соседские собаки просто лаяли, испуганно скулили, кружась вокруг своих хозяев, пока те, задыхались, барахтаясь в пожухлой траве, цепляясь за последние минуты существования. И это в лишний раз доказало, что чем бы, или кем бы, этот Конец света не был вызван, он был придуман с определённой целью — избавить Землю от людей.
Только от людей.
Кому-то не повезло. Кому-то не повезло ещё больше. А кто-то, такой же как я, просто выжил — и это тоже не могу назвать везением.
Не знаю, что в нашем организме, или в нашей крови было особенным, но мы не погибли. Мы оказались невосприимчивыми к зелёному дыму. Промашка, или часть плана — нынче один из самых популярных вопросов среди выжившего населения. И, возвращаясь к теории о везении, пожалуй всё же остановлюсь на заключении о том, что в какой-то степени, мы счастливчики. Ведь мы хотя бы остались людьми. В отличие от того миллиарда, которым зелёный дым не подарил вечный покой и не вернул к нормальной жизни, а обрёк на существование в теле, пережившем жуткое видоизменение, мутацию, и теперь лишь издали напоминающее человеческий облик.
Что-то случилось с их ДНК. Они превратились в самых настоящих тварей из фильмов ужасов. Таких называли зомби, или как-то так, но среди нас — выживших, — к ним прочно прикрепилось название — твари. Злая ирония, когда-то эти твари были нашими родными, друзьями, знакомыми, а теперь… теперь они нас едят, а мы их истребляем.
Твари боязливы. Это не те монстры, что жрут мозги и ничего не соображая кидаются в атаку. «Наши» твари довольно умны, они боятся заселённых городов и близко к ним не суются, однако такое всё же случается, когда голод берёт своё, а запах человеческой плоти лишает рассудка. В такие моменты они собираются в группы и нападают.
Раньше этого почти не случалось, но за последние два года только на Скалу нападали раз двадцать, а это, уж поверьте, очень много.
«Еда» за периметром заканчивается, близится зима, а инстинкт самосохранения у этих созданий чертовски силён, чтобы отказываться от попыток прорваться за периметр и набить себе брюхо перед холодами.
Твари, хоть и трусливы, но сильны. Многих жертв они забирают с собой. По сведеньям разведки: одних едят, других обращают, обычно для этого достаточно одного укуса или глубокой царапины. Их мозг соображает не хуже человеческого! Твари думают! Группы разведчиков обнаруживали их в лесу, сидящих в ровном кружочке вокруг костров, с вполне адекватным видом! Главное их отличие от нас — изуродованная внешность и потребность в человеческом мясе и крови, а в остальном… они также выживают… как и мы.
Казалось бы, прошло всего-ничего со дня Конца света. Каких-то двенадцать лет, но у меня стойкое ощущение того, что и этих лет не проходило, что меня попросту перебросило в другую реальность. В чужой мир. Потому что от «моей» Земли не осталось ничего прежнего.
От людей не осталось ничего прежнего.
А у меня… вообще, ничего и никого не осталось. Хотя и родителей я лишилась не сразу. Зелёный дым не убил их, и пока мы прятались, скитаясь от одного маленького городка к другому, земная кора начала двигаться. Моря и океаны выходили из берегов, вулканическая лава хоронила под собой всё, до чего могла дотянуться. Повсюду появлялись трещины, словно земля открывала множество ртов, с наслаждением пожирая всё, что принадлежало человечеству — стирая следы существования обречённой на исчезновение расы. Целые города уходили под землю… А спустя три недели всё резко прекратилось, оставив после себя поганое послевкусие и перевёрнутый с ног на голову мир.