Патроны закончились, и всё что мне оставалось, это отбиваться кулаками и ногами.
Вертушка кружила прямо над нами. Из неё что-то выпало и зависло в полуметре от моего лица. Верёвочная лестница. В эту же секунду меня кто-то подхватил с мёрзлой земли и подкинул вверх, так что я смогла ухватиться за верёвку и оказаться над тварями. И кроме Чейза этого больше некому было делать, твари не стали бы так ради меня стараться.
Лицо Чейза заливала кровь. Он избивал их кулаками, бил в грудь ногами и выпускал в них последние пули. Но их было слишком много, даже Койоту с ними не справиться.
— Чейз!!! — заорала я срывающимся голосом, протягивая ему руку. — Хватайся!!!
Вертолёт не станет ждать долго.
— Чейз!!!
Новая атака тварей и Чейза буквально похоронило под их телами. Несколько секунд длившихся десятилетиями его не было видно. Я разжала руки, приготовившись прыгать, но тут он появился из кучи вонючих тел, разбросав их в стороны, как мягкие игрушки.
Он сделал рывок. Подпрыгнул, оттолкнувшись от спины твари, ставшей для него трамплином и зацепился руками за край верёвки. Я освободила одну руку и уже хотела помочь ему подняться, как Чейз замахнулся и швырнул мне большой целлофановый пакет доверху набитый лекарствами. А потом сам, без чьей-либо помощи подтянулся и забрался на лестницу, оказавшись рядом со мной.
В крови было всё — нос, глаза, рот, даже зубы. Я не уверена, что вся эта кровь принадлежит ему, но целым и невредимым он точно не был.
— Прости, — судорожно дыша, пропыхтел он, — твой рюкзак был последним в списке важных вещей, его я не успел прихватить.
В кабину вертолёта нам помог забраться человек в жёлтом защитном костюме, он одним жестом указал на два единственных здесь свободных сидения и вернулся к делу: продолжил поливать тварей кровью из шланга. Маска скрывала его лицо, но даже если бы и нет, за ней точно не мог оказаться кто-то знакомый. Среди моих знакомых нет законченных идиотов, которые среди белого дня кормят тварей кровью из кабины вертолёта.
Чейз без посторонней помощи плюхнулся в одно из сидений, а я… а я застыла, с пакетом лекарств в руках, просто не в силах больше пошевелиться: на Чейзе не было живого места. Правая штанина его джинсов была разодрана в клочья, а на обнажённой, истекающей кровью ноге, было укусов десять, не меньше. Чейз откинул голову назад и мой взгляд не мог не упасть на идеально-ровный кроваво-красный кружочек на его шее — след от зубов.
Моё сердце перестало биться. Я выронила пакет на пол и ухватилась за поручень, чтобы просто не рухнуть на пол.
Чейз поднял голову и хмуро посмотрел мне в лицо. На его кровавых губах появилась кривая ухмылка, он ещё долго на меня смотрел, своими потрясающими глазами цвета изумруда, а потом хрипло произнёс:
— Теперь я тебя понимаю. Это воистину невероятное ощущение, когда знаешь, что тебе осталось жить какие-то грёбаные сутки.
Глава 28
Кап-кап-кап-кап.
Что за чёрт?
Как-кап-кап-кап.
Я открыла глаза. Грязный железный пол, железные стены и потолок весь в маленьких дырочках, через которые струится вода и стучит по полу с отвратительным: кап-кап-кап.
Картинки в голове: больница, я и Чейз на столе, мотоцикл, вертолёт, кровь, твари… Человек в жёлтом костюме хватает меня за шею и вдавливает мне в лицо грязную тряпку с запахом хлороформа. И я отключаюсь.
Из горла вырвался тихий хрип:
— Чейз!
— Доброе утро…
Он сидел у противоположной стены маленького помещения, в котором мы, судя по всему заперты, и выглядел совсем не важно. Лицо в разводах от крови, рана на шее продолжает кровоточить, а правая нога вытянута вперёд и выглядит так, будто с неё содрали всю кожу и вырвали несколько кусков мяса.
Запах. Чейз ведь не может ещё так пахнуть. Его недавно укусили. Он ещё не стал тварью.
Желудок сводило от спазмов, и кажется, Чейз определил это по моему выражению лица.
— Только не здесь, — прохрипел он, не поднимая головы, подпирающей стену контейнера. Ну, или той кладовки, в которой нас заперли.
Я с трудом подавила приступ рвоты.
Голова болела, как и спина, рану от укуса на руке дёргало, в горле саднило. В носу запах хлороформа. И запах гнили.
— Откуда вонь?.. — Я сама свой голос не услышала. Откашлялась и повторила ещё раз: — Откуда в…
— У нас отличные соседи, — Чейз с трудом шевелил языком, — там, за решёткой.
Решётка — единственный здесь источник света.
Не без усилий, но я поднялась на ноги и проковыляла к отверстию. Новый поток вони ударил в нос, и я тут же отпрянула в сторону. Твари. С десяток тварей прямо за этой решеткой.
— Это что, их домашние питомцы? — Я плюхнулась на пол рядом с Чейзом и вытянула вперёд левую ногу, коленка нещадно болело, наверное, выбита чашечка, а может и что похуже.
Чейз сильно закашлялся и сплюнул на пол сгусток крови.
Я сглотнула и отвернула голову в другую от него сторону. Я не могла и не хотела сейчас осознавать того, что через сутки он станет тварью. Разве всё это происходит на самом деле? Чейз… Как? Как это могло случиться… с ним?!
— Кажется, они отлавливают их, — прохрипел Чейз.
Я по-прежнему не смотрела на него.
— Кровь была приманкой, они собирали их под вертолётом для того, чтобы поймать. Засунуть в клетки.
— Ты это видел?
— Почти, меня не вырубили. Видимо внешне я и впрямь выгляжу неважно, раз они сочли меня не опасным.
Я уставилась в пол перед собой, почти не дыша, отказываясь верить в происходящее. Твари? Плевать на них. Клетки? Плевать. Чейз… вот что сейчас важно, а я… я даже не могу на него посмотреть.
— Они всё забрали, да? Лекарство? — выдавила я.
— Лекарство под сидением вертолёта, по крайней мере, туда я его заснул.
— Они найдут его.
Чейз издал грустный смешок.
— Он видели, как я его туда засовывал, разумеется, они найдут его.
— Кто они?
— Не знаю. Когда вертолёт сел, они связали мне руки и надели на голову мешок. Потом отвели сюда. Потом тебя бросили.
— И где мы?
— Где-то не далеко от 52-ой магистрали. Вертолёт не на много отлетел от Миннеаполиса.
— Значит мы недалеко от Креста?
Чейз испустил какой-то странный хлюпающий звук, кажется, он хотел усмехнуться.
— Какое это уже имеет значение? — пропыхтел он. — Я — так точно подохну здесь.
Я немного помолчала. Размышляя. Собирая картинку всего происходящего воедино.
— Сколько прошло времени?
— Часа три…
Двадцать один час, и прежнего Чейза не станет.
Я осмелилась взглянуть ему в лицо. И вот он снова это со мной делает, никто не мог, а он делает. Он заставляет меня это чувствовать — жжение в глазах.
— Что? — Чейз издал полу-смешок. — Жуткая сцена?
Я сглотнула. Горечь в горле становилась невыносимой.
Его рана на шее сильно кровоточила, и это не считая ран на его ноге. Он может умереть от потери крови ещё до того, как станет одним из них.
Одним резким движением я оторвала полосу ткани от низа своей кофты и приблизилась к Чейзу.
На его лице появилась слабая ухмылка, глаза не были злыми, или раздражёнными, они были смирившимися. А это ещё хуже. Лучше бы они были злыми.
— Теперь ты перевязываешь мне раны?
— Помолчи, — прошептала я. Или я разревусь прямо у тебя на глазах, как сопливая школьница.
Я перевязала ему шею и уселась рядом, пристально глядя в глаза.
Так мы и смотрели друг на друга целую вечность, пока новый приступ кашля не сотряс лёгкие Чейза.
— Скажи мне, что твоё ДНК тоже было испорчено, — прошептала я. — Скажи мне это. Скажи, что твоя кровь так же, как и моя переработает вирус и выплюнет этот мусор
из организма.
Чейз заставил себя измученно улыбнуться.
— Ты ведь знаешь, что в этом гребанём мире такого не бывает, — еле слышно произнёс он. — Я бы конечно был не против, но ты только представь, разве могут два единственных человека на всей планете, с невосприимчивостью к вирусу, встретиться в каком-то маленьком городке, о котором даже Бог не в курсе? — Чейз судорожно втянул носом воздух и закрыл глаза. — Я не знаю, меня раньше не кусали, но и ты и я понимаем, что это невозможно: моя кровь не может быть такой же, как у тебя. Такое только в сказках бывает… Джей. Только в сказках. Даже если ты не одна такая, то судьба слишком большая дрянь: она не могла организовать случайную встречу двум таким людям.
Я отстранилась и прильнула спиной к стене, почувствовав в ней отголоски боли — сейчас, это то, что надо, или я просто сойду с ума. А с другой стороны, каждый день твари кого-то кусают. Каждый день, кто-то становится тварью. Чейз всего лишь один из тех, кому сегодня не повезло. И раньше меня это вообще не заботило. Одним человеком меньше, одним больше, суть одна — мы все когда-нибудь умрём.
Тогда почему я не могу и сейчас принять это?!
— Семьдесят девятый, — вдруг произнёс Чейз, глядя в потолок.
Я повернула к нему голову, сперва решив, что он уже бредит, но тут до меня дошло! Сколько раз я принимала ставки на этот номер? Сотни?..
— Это мой номер, — продолжал Чейз. — Скверна клеймила своих бойцов, за ухом, цифра 79. Блейк требовал, чтобы мне его выжгли. Тогда Дакир разбил ему нос. И только потому, что я сам собирался это сделать. И только потому, что у Дакира из-за этого было бы меньше проблем. Блейк бы меня выставил из Креста, я итак постоянно играл у него нервах, с самого своего появления в городе. Но я не мог допустить того, чтобы Ронни остался один. Тогда мне пришлось заткнуться. И очень надолго. — Чейз выждал паузу, ему было сложно говорить. — Я должен был подохнуть тогда, в яме, вместе с Пандой. Я сотни раз об этом думал. Но судьба решила продолжить издеваться надо мной дальше. Что она дрянь?..
Вихрь, неведомой силы, закрутился в моём животе и поднимался всё выше, заставляя каждую клеточку тела вопить. Чейз умирает, он действительно умирает, потому что та тварь, в которую он превратиться, больше не будет Чейзом. Может хотя бы сейчас он имеет права обо всём узнать?.. Что это за такая «дрянь» решила издеваться над ним дальше! Я не собиралась тешить своё самолюбие — это не та ситуация, — сейчас я не гордилась тем, что спасла ему жизнь, сейчас, просто настал момент… Когда Койот должен узнать, что на самом деле произошло. Почему в тот день Панда умер, а он остался жив. Почему вдруг собаки вырвались из клеток. Почему тот день стал днём его освобождения. Это было его прошлым и в нём оставались большие пробелы. Может, пора помочь ему их заполнить? Может тогда, он уже наконец сможет перевернуть ту страницу своей жизни?.. Потому что сегодня именно он — его по-настоящему последний день. И пора расставлять точки во всех незавершённых историях.