- Ты что!? Это ранение, считай боевое... Повезло еще... глаза целые остались! - вертухай, страшно волнуясь, зашепелявил еще сильнее, вставляя свои бесполезные словечки: - Зараз по тревоге и выскочил! А тут - жах-х-х! консоль и повалилась. Небось, беглые специально подпилили... Кабы не майор, точно порешился бы жизни!..
Покинув Балошина, Аслан зашел в санблок и увидел лагерного эскулапа, колдовавшего над трупом. Сложенными ладошками по мусульмански обмахнул лицо.
- Моя сала не ест. Доктору кушать надо... - с этими словами Аслан вынул шматок сала и плюхнул его на стол.
Бекшетов не курил и тем более не ел свиного мяса. Махоркой он угощал своих сослуживцев, а сало таскал Перепелкину, так как постоянно находил у себя какие либо болезни. Обычно ничего страшного не обнаруживалось, но доктор, отрабатывая внимание, с особой тщательностью пользовал Аслана.
- Задница сесть не могу, нащальник вышка ставит!
С этими словами Бекшетов приспустил штаны и перед взором санитара во всем великолепии открылся кроваво-бордовый выпуклый чирей. Прямо по центру под тонкой кожицей, словно живое астральное существо, пульсировал белый отросток...
Перепелкин прокалил под коптящим пламенем самодельной лампадки инструмент, присел на корточки, и мягко повернул больного...
Лампочка слабо мигнула. Санитар, отклонившись, резко полоснул по чирью. Пронзительная молния заставила Бекшетова вскрикнуть. Он почувствовал, как по ногам потекла тепловатая жижа...
Через полчаса, жмурясь от ослепительного снега, Аслан двинулся в сторону столовой...
ГЛАВА 6
Зеков в бараки так и не загнали. Длинной колонной их повели на работы: в, стоящий в пяти километрах от лагеря, строго охраняемый объект...
Огромный периметр таинственной стройки был равномерно обнесен караульными вышками... Толстый хобот "максима" смотрел в центр объекта - политрук был упрямо уверен, что всех бед нужно ждать только оттуда...
Разъяренный от случившегося ЧП карликообразный Фикс петухом наскакивал на колонну заключенных:
- Перестрелять бы вас, дерьмо ходячее!!! Идти ровнее! Шаг вправо - шаг влево рассматривается как попытка к бегству! - вскоре удаляющаяся колонна унесла с собою негодующие вопли и, исчезла из поля зрения...
Прибыв на место, вертухаи быстро разобрали зеков на рабочие группы, и неповоротливый механизм рабовладельческого строя стал медленно набирать обороты...
* * *
Мойша Бриль махал киркой, и мелкие осколки разлетались вокруг него, усыпая снег равномерным кругом. Не поднимая головы, он обречено дробил большой камень, стараясь придать ему овальную форму.
Мойша выпрямился, чтобы оглядеть результаты своего труда, и в это мгновение почувствовал жесткий тычок.
- Что, жидовская морда, отдыхать собрался? - рядом, оскалившись, выросла фигура Щерба, - сегодня с тебя полторы нормы, понял сука? ... Гвоздь передал, что если не сделаешь - тебе хана!
Не собираясь слышать возражений, гонец вихляющей походкой поперся к другим каторжанам...
Растерянный Мойша стоял в центре серого от осколков круга, и только белесые следы от ступней Щербы слегка портили строгую геометрию...
Весьма немаловажное лицо - нарядчик, по кличке Гвоздь, через "придурков"[3] за каких то полчаса распределил работы, переложив трудовые нормы своих дружков, на плечи безропотных зеков. У Гвоздя уже свербило с утра, где-то в области подмышек. Он знал что Крест - его вечный враг, - под которым он прогибался долгие годы, поддался в бега. Хорошее место пустым не бывает, и свой шанс нарядчик упускать не собирался...
* * *
Шконка[4] Креста была отгорожена от других одним единственным на весь барак полосатым одеялом, подчеркивая ранг ее бывшего хозяина. И хотя до бетонного пола от окна громоздился сталагмит из талой воды, это почетное место Крест не менял никогда...
Гвоздь подошел и резко рванул ненавистный полог. Намереваясь занять законное место, он прыгнул через шконку, но вдруг почувствовал, как земляной пол ушел из под ног. В глазах неприятно брызнуло электрическим светом, и основание сталагмита резко надвинулось на его глаза. Веки инстинктивно захлопнулись...
Откуда-то сверху на повергнутого Гвоздя водопадом упал голос:
- Куда торопишься?
Разлепив быстро заплывающий глаз, Гвоздь увидел ноги обутые в грубую кирзу. Над сапогами и черными ватными брюками громоздился рваный бушлат, из которого торчало небритое лицо Егора Копейкина
- Тю, Червонец, а я то думал? - Гвоздь с трудом перевел костлявое тело в вертикальное положение. - Чай, Креста и в живых то нет?! Пора бы и власть сменить!
- Покуда не ясно, что с Крестом - место никто не займет! Потом сходняком порешим, кому править...
- А это ты видел! - Гвоздь похабно махнул пятерней между своих ног.
Пригнув спину, он решительно растопырил пальцы и попер, словно бык, на Копейкина. Невероятно быстро пространство вокруг противоборствующих расширилось, и две черных тени медленно закружили по кругу...
Нарядчик с криком ринулся на своего врага и резким отточенным движением выбросил правую руку вперед. Увесистый гвоздь блеснул жалом...
Мойша услышал неприятный хруст и звон выпавшей на бетон железяки. После непродолжительной борьбы металлическое жало перекочевало к новому владельцу, а затем с размаху вошло в тускнеющий глаз соперника. Нарядчик выгнулся и засучил ногами...
С последним ударом Копейкина пространство круга, в центре которого валялось издыхающее тело, стало резко расширяться.
- Ну, кто еще хочет припасть на шконку? - цепкий тяжелый взгляд заскользил по молчаливому ряду.
Место побоища стало редеть...
К утру по бараку тихо и безмолвно удавили еще пятерых...
ГЛАВА 7
Вечерело... Мороз крепчал... Солдат лениво пальнул из ракетницы. В тот момент, когда огненный шарик с шипением развалился высоко в небе, из просеки выехали крытые сани. Начальник караула почувствовал, как сердце плавно скатилось и затрепыхало непрерывной дробью в яловых сапогах...
Сани круто развернулись и встали.
Тюха побелел и, вскинув руку, заорал в сторону повозки:
- Здравия желаю!!! Лейтенант Витюхин, ... направлен для встречи и сопровождения вас в учреждение!
Белочкин оказался крепко сложенным небольшого роста мужичком. В белом добротном полушубке и кожаном картузе уполномоченный напоминал лихих красных командиров с лубочных плакатов времен Гражданской войны.
- Здорово, здорово! - протянув широкую ладонь, Белочкин скупо улыбнулся.
...Витюхин ожидал скорее жестокого разноса и даже ареста, к которому он был готов, увидев на Белочкине расстегнутую кобуру револьвера. На самом же деле грозный уполномоченный оказался добрым увальнем...
Уже в пути лейтенант выложил Белочкину все, что знал и не знал. Солнечный зайчик, пробиваясь сквозь прорехи крытого верха, бессовестным образам скакал по его рыжим вихрам. Тюха смешно отмахивался от него и проникновенно шептал о случившемся...
Тяжелые железные ворота раскрылись, обнажая в открытой пасти хищные ряды колючей проволоки. Полностью обрешеченный центральный проход чернел среди белого снега. То тут, то там свирепо лаяли собаки. Яркой искоркой вспыхнул прожектор, в луче которого в тревожном ожидании застыли фигуры майора Выпина, его политрука и замкомвзвода Евсеева...