Ракитин поднял голову и посмотрел вверх, на люк. Над головой капитана висел замок, который закрывал ход на чердак. Одна из петель, в которые он был продет, была прибита к проему, и из нее торчали ржавые шляпки гвоздей. Другая — прикручена к жестяной поверхности люка. Шурупы, на которых она держалась, оказались совершенно новыми. Они поблескивали латунными шляпками в свете подъездной лампы.
* * *Когда Ракитин спустился с пятого этажа, он сразу понял, что что-то в квартире, где он оставил Самохина, что-то произошло.
Входная дверь стояла полуоткрытой. Однако Ракитин прекрасно помнил, что, когда он выходил наружу, то плотно прикрывал ее за собой.
Капитан толкнул дверь и прислушался. Полотно скрипнуло, медленно уходя внутрь. Кроме этого кратковременного скрипа звуков капитан не услышал никаких — в квартире стояла густая и осязаемая тишина.
Наконец, Ракитин толкнул ногою дверь и осторожно переступил порог. Он медленно прошел по коридору, не спуская глаз с яркого прямоугольника света, упавшего на пол у поворота на кухню.
Ракитин остановился за углом, прижался спиною к стене и достал пистолет. Несколько раз он беззвучно вздохнул и, задержав последний выдох, вывернул из-за угла, держа пистолет в обеих руках.
С первого же взгляда ему стало ясно, что Самохин мертв — окончательно и бесповоротно. Он лежал ничком на полу, прижав лицом край таза. Столовый нож угрожающе торчал из его все еще сжатого, навсегда побелевшего кулака. От веса головы Самохина таз встал под углом в сорок пять градусов. Такое положение не смогло сохранить налитую в него воду — часть ее вылилась и растеклась по полу, а оставшаяся — та, которая еще стояла в тазу — была густо окрашена кровью старшего лейтенанта.
Ракитин наклонился над трупом и убрал пистолет. В затылке Самохина зияло глубокое выходное отверстие — диаметром с крупное яблоко.
Несколько секунд Ракитин стоял неподвижно. Затем сделал над собою усилие, оторвал взгляд от дыры на затылке и достал из кармана носовой платок. Протер им бутылку из-под минеральной воды, дверные ручки — везде, где могли оставаться его отпечатки.
* * *Когда Ракитин выезжал со двора, опять пошел дождь. Капитан включил дворники. Он ехал по прямой, не виляя. Колеса время от времени попадали в выбоины на асфальте — на какое-то время капитан забыл о подвеске, которая всегда была его головною болью. Машина подскакивала, и фары выхватывали из мрака не связанные между собою фрагменты ночной улицы.
На одном из перекрестков Ракитин вдруг остановился. У автобусной остановки, освещенной фонарем, висел под пластиковым козырьком таксофон.
* * *Ракитин встал под козырек и опять вытащил из кармана носовой платок. Подхватил сквозь него трубку автомата. Ногтем, чтобы не оставлять на кнопках отпечатков, набрал на кнопках двухзначный номер.
Гудков не случилось — соединение с абонентом произошло почти мгновенно.
Ракитин услышал мужской голос:
— Отделение милиции. Дежурный слушает.
— Убийство, — устало сказал капитан. — Полчаса назад. Улица Нефтянников, восемнадцать. Квартира двадцать четыре. Входная дверь открыта.
Не дожидаясь ответной реакции абонента, Ракитин повесил телефонную трубку.
Глава 16
Зоя подошла к печке. На полатях был постелен тюфяк, заправленный чистой простыней. На нем, натянув одеяло до самого носа, спал Кеша.
Зоя поправила одеяло. Некоторое время она стояла неподвижно, внимательно смотря в лицо спящего мальчика. Затем отошла от печи, выключила свет и вышла из комнаты.
* * *Лунин сидел на ступеньках крыльца, под козырьком. Накрапывал дождь. Небо было черным, мелкие капли часто моросили из темноты, однако козырек успешно принимал их беспрерывные атаки на себя — пространство под ним, в котором находился Лунин, было сухим.
За его спиною лейтенанта вдруг скрипнула дверь, однако Лунин не обернулся.
Вышла Зоя, молча опустилась рядом с ним на ступеньку. В губах ее уже была зажата сигарета. Зоя чиркнула зажигалкой, и пламя на секунду выхватило из темноты ее лицо.
Выпустив дым от первой затяжки, Зоя сказала:
— Мне было тогда всего шестнадцать… А тут — беременность. Внезапная, как несчастный случай. Впереди тогда еще вся жизнь была, понимаешь?
Лунин не повернул в ее сторону головы.