Решившись, я заговорила со своими конвоирами:
- Простите меня, пожалуйста, вы… Вы не понимаете, но вы только что спасли мне жизнь, и, возможно, не только мне…
- Она что, пьяна?
- Не похоже, запаха не чувствую.
- Наркотики?
- Вид и в самом деле нездоровый. Стоит взять у нее…
- Меня зовут Кармен Виллоу, мой дедушка Джордж Виллоу - местная знаменитость, писатель и основатель шахматного кружка для детей. Я не употребляю наркотики и оскорбила вас специально… Те мужчины собирались подраться из-за меня - это мои друзья детства… - Чувствуя, что зацепила их историей, я продолжила импровизировать на ходу, надеясь, что они не особо всматривались в лица моих спутников и не смогли узнать Шерлока: - Понимаете, мы дружим с детства, общаемся семьями, и, в общем, у нас сложились очень нелегкие отношения. А сегодня у дедушки случился инсульт, и теперь он в коме, - я сглотнула подступающий ком, продолжая плести косичку из правды и вымысла, - и они приехали меня поддержать, но все это вылилось в очередную ссору из-за моей нерешительности… Я позвала вас, чтобы таким ужасным способом избавиться от их компании, потому что у меня просто больше нет сил все это терпеть, в конце концов, у меня сегодня дедушка мог умереть, а это все, что осталось от моей семьи!
Слезы сами потекли по щекам, и я знала, что на сегодня это был мой последний раунд в любом смысле этого слова. Сил не осталось, и все зависит от того, насколько черствыми, или, напротив, мягкосердечными могли оказаться сопровождающие меня полисмены.
- Сочувствую из-за вашего деда, мой племянник, кстати, посещал его кружок, и был в восторге от занятий, - заговорил тот, что сидел за рулем. Ох, повезло. Этот точно мне симпатизирует… – Но почему вы сказали, что мы спасли вам жизнь?
Слава Богу, я знала ответ на этот вопрос. Иначе вся моя история рухнула бы быстрее, чем карточный домик под порывом ветра.
- О, вы не представляете, во что ее превратили бы их матери, подерись они и пусти друг другу кровь. Знаете, как легко можно испортить репутацию человека всего тремя словами лжи… тем более, как легко это делают обиженные женщины? Обе не могут простить мне, что я не выбираю «ее мальчика» и периодически атакуют наш дом…
- Ну, мисс, тут либо выбрать все же кого-то одного, либо уезжать из страны, - хохотнул полисмен, поначалу велевший мне помолчать. – Ладно, - он посмотрел на своего напарника, - давай сделаем рождественское чудо, пусть до Рождества еще две недели.
- Да, мне лениво заводить на вас дело, - хмыкнул второй. – Где вы живете?
Я назвала адрес дедушкиного дома, и через пятнадцать минут, подшучивающие над изложенной им ситуацией полисмены освободили меня от наручников и необходимости прозябать следующие двое суток в камере. И не факт, что в одиночной.
- Вы все-таки прислушайтесь к моему совету, мисс Виллоу, - продолжил хихикать первый, опустив стекло, пока я, стоя на дорожке к дому, искала ключи. – Матери отверженных мужчин те еще гарпии.
Я сдержала на языке язвительное «по себе знаете?», в отличие от Шерлока, зная, когда точно нельзя произносить вслух то, что на уме.
- Спасибо, подумаю. Еще раз прошу меня простить за все сказанное и почти сделанное – это была необходимость, - пробормотала я. – Спасибо за понимание.
- Пожалуйста, но постарайтесь впредь избежать подобных ситуаций. Другие патрульные могут оказаться не настолько понимающими, - кивнул мне полисмен, и я, посчитав диалог завершенным, без приключений дошла до входной двери, с облегчением переступая порог.
«Я дома», - отправила я сообщение Шерлоку, на ходу скидывая пальто и разуваясь.
Добравшись до гостевой спальни, цепляясь за перила и слегка пошатываясь, словно и, правда, прилично выпила, я толкнула дверь и вскрикнула, обнаружив Шерлока Холмса, вытянувшегося на левой стороне кровати со скрещенными на груди руками. Опустив руку, успевшую взметнуться к сердцу, осмотрела комнату, отчасти удивляясь, что меня все еще не назвали беспечной и опрометчивой дурой, а отчасти наслаждаясь тишиной и его присутствием.
Пальто небрежно переброшено через спинку кресла, телефон на тумбочке рядом со светильником, шторы плотно задернуты, но кровать не разобрана. Как-будто он не был уверен, что я приду, как сейчас демонстративно пытается показать своей расслабленной позой. Манжеты рубашки расстегнуты, как и пиджак... И голубые глаза искрятся вниманием, в их глубине тлеет темный огонек, но я не знаю, что он значит. Или не хочу знать.
Не отрывая взгляд от этой загадки, я подхожу вплотную к кровати и, перекинув ногу через Шерлока, сажусь верхом, глядя сверху вниз. Уголки губ моего мужчины чуть приподнимаются вверх, с неким поощрением моим действиям, руки открывают грудь, пальцы тянутся к тонкой цепочке выключателя. Щелчок. Мы погружены в темноту.