— Хочешь, я одолжу тебе всё, что заработала за сегодняшний день? — вдруг сказала она. — Это спасёт дело?
Мне показалось, что невдалеке взорвалась бомба или, скорее, небеса разверзлись и вместе со снегом на землю посыпались ангелы. И тут же мне захотелось треснуть себя кулаком по лбу.
В этом городе и в этой стране не было ангелов. Они просто по определению не завелись бы тут, а если бы даже и завелись, то их тотчас же изловили, ощипали и пустили бы на начинку для пирожков и подушек.
Зато здесь водились демоны, и им даже не надо было ниоткуда сыпаться или картинно появляться из преисподней в ореоле адского пламени. Каждый из нас был демоном — и никто из нас уж точно не стал бы делать что-то просто так, без подвоха. Потому что в чудеса верили только дети или пациенты из очереди к психиатру.
— Хорошо, Джуд. Похоже, это мне подойдёт, — я наконец-то высморкалась, и усилием воли попыталась разогнать шестерёнки в своей голове до нужной скорости. — Давай обсудим: что ты хочешь взамен?
Она смотрела на меня, а светлая прядь снова вылезла из-за уха и лежала на носу.
— Сутки? Двое? Уик-энд — и так, чтоб я не ошивалась поблизости? — я перечислила навскидку несколько вариантов, которые с лихвой могли компенсировать её деньги.
— Да нет, в общем-то, — наконец, сказала она.
— Хорошо, Джуд, я поняла — весовой грамм порошка, и так, чтоб его не успел крайнуть ни один посредник, — я ни разу не видела Джуд под кайфом, но, возможно, она просто была осторожна.
— Давай, ты просто отдашь их, когда сможешь, — предложила она.
— Я не верю в благотворительность, Джуд, — серьёзно сказала я. — В чём подвох?
— Нет никакого подвоха, — она достала несколько свёрнутых бумажек и сунула мне в руки. — Я же сказала — отдашь, когда сможешь.
Бумажки были тёплые и совершенно реальные. На ощупь это были деньги, у них даже был денежный запах — и при ближайшем рассмотрении они тоже не желали оборачиваться фантиками от конфет.
— То есть, отдашь, если сможешь, — для полноты картины уточнила Джуд. — Я позвоню.
А потом она развернулась и пошла в сторону подземки, туда же, куда ушёл и её клиент. Я держала в руках его деньги, но они уже пахли её дезодорантом и кошачьим духаном моего подвала, и по-прежнему оставались тёплыми, словно что-то грело изнутри их — и в придачу ладони.
А Джуд быстро уходила прочь, а я стояла и не до конца догоняла, что произошло. Она то и дело прикасалась пальцами к стенам домов, даже и не думая сжиматься от ветра, который поддувал ей в корму с такой силой, что задирались полы пальто. Она шла, будто танцуя, — с ветром, с домами, — словно ей было ни капельки не холодно.
— Может быть, ты хотя бы не станешь возражать, если я подарю тебе заколку? — сказала я ей вслед, глядя, как ветер пытается справиться с её причёской.
Джуд позвонила на следующий же день.
— У тебя всё нормально? — спросила она — в моих мозгах всплыло выражение "пропела". Но это приторно-карамельное слово было как-то не про неё.
— Да, — сказала я. — Я купила тебе заколку.
— Какую заколку? — удивилась она.
— Мне понравилось, но вот облом — у меня не к чему её присобачить, — вывернулась я.
Джуд засмеялась.
— На самом деле я не по делу, — с сожалением сообщила она. — Спросить, всё ли в норме. Мне пока не нужна твоя хата. Слишком холодно.
— Может, и зайдёшь не по делу? — спросила я.
— Может… — Джуд помедлила. — Вернее, не может.
Я молчала. Я позвала её действительно просто так, безо всякой задней мысли. Для работы и впрямь был абсолютно говённый день. И для того, чтобы просто так, из-за чашки чая, ну, или, на крайняк, рюмки водки, тащиться к чёрту на рога, тоже.
— Не может, а зайду, — вдруг сказала она и повторила: — Слишком холодно.
И она зашла. А потом стала заходить чаще — или просто оставаться у меня, — после того, как заканчивала все свои дела. Мерзостная погода случалась редко, напротив, часто на градуснике было за тридцать жары, да только холод поселился в этом городе навсегда. Тебе могло запросто напечь солнцем макушку, но эта дрянь выползала изо всех щелей, из подворотен и узких улиц — и тебя тут же начинало пробирать до костей.
Правда, мне некогда было думать об этом — меня ждал Ник и куча возможностей подрубить деньжат. Мне на фиг не упёрлось снова здорова встретиться с обломом нос к носу.
И тогда Джуд заскакивала в тот момент, когда заставала меня дома.
— Слушай, она же шлюха, — презрительно сказал Ник в двадцать пятый раз.
— И? — спросила я. — Что с того?
— Не мне объяснять, в чём тут прикол, — сказал Ник. — И уж кому-кому, но точно не тебе.
— Я, кажется, знаю, в чём прикол, — предположила я. — Ты просто не любишь шлюх вообще.
— Пожалуй, что и так, — согласился он.
— Вот видишь! — укоризненно воскликнула я.
— Но есть и разница, между тем, что это — работа или статус, — Ник не мог не блеснуть интеллектом.
— И что же круче? — мне просто приспичило докопаться до истины.
— Ну… смотря, для кого и для чего, — Ник закинул ногу на ногу и достал сигарету. — И потом — что ты понимаешь под словом "круче"?
— Круче — значит, лучше, — я начала раздражаться.
— Для её клиента круче, если это статус, — авторитетно сказал Ник. — А по жизни… или для тебя… было бы лучше, если бы это оказалась просто работа.
— Это и есть просто работа, — отрезала я. — Это такие же разные вещи, как киллер и маньяк.
— Вот именно, — многозначительно сказал Ник и поднял вверх палец.
Он мог сколько угодно говорить всякие умности, и многозначительно намекать на разницу между тем и этим, или вообще махать транспарантом перед моим носом — я и без него умела держать рот на замке. Ему просто не нравилась Джуд, в этом и был затык. Впрочем, он этого и не отрицал — и снова начинал рассуждать про умное слово "статус".
А с ней просто было тепло. Она могла полчаса простоять у плиты и сварганить из какой-нибудь ерунды с задворок холодильника потрясающее блюдо. А потом за пятнадцать минут из пакетика, что прилагался к упаковке супа быстрого приготовления, сделать соус, который я тут же съедала прямо из кастрюли, просто так, безо всего. И ещё она не боялась — ни меня, ни Ника, хотя могла догадываться про очень и очень многое.
— Вот именно, — в очередной раз язвил Ник, когда я говорила ему про это самое хотя.
Хотя… Я пока ещё не потеряла свои мозги и тоже думала про это самое хотя.
Но ничего не происходило.
Она не вздрагивала, когда я неожиданно подваливала к ней с тыла, она не задавала наводящих вопросов, она не была жадна до денег и при необходимости могла расстаться с ними с такой лёгкостью, точно это были просроченные трамвайные билеты или обёртки от жвачки.
И оказалось, что пальто Джуд не было серым или жёлтым — оно скорее напоминало опавший осенний лист.
А в тот день на ней была кофточка, разрисованная под леопарда, и коричневые брюки.
В дверях она обернулась. Позади неё, в проёме двери, на которую я смотрела снизу вверх, виднелся кусок неба. Ярко-синего, точно его только что вымыли с мылом.
— Пока, — весело сказала Джуд и чмокнула меня в щёку. — Я позвоню?
Она всегда задавала этот вопрос, как будто я могла ответить: "Нет, Джуд, больше никогда".
Иногда я в шутку отвечала именно так. Она смеялась и уходила, а потом приходила снова.
Я закрыла дверь, и вдруг тишина ударила меня по ушам, словно я только что задраила шлюз подводной лодки, и вокруг даже теоретически не могло раздаться ни единого звука. Я дёрнула дверь на себя с такой силой, что она чуть не слетела с петель — мне почему-то пришло в голову, что она не откроется или выкинет ещё какой-нибудь фортель. Но она открылась, чуть не дав мне по морде.
Наверху маячил кусок неба и серая стена соседнего дома.
Оказалось, это был последний раз, когда я видела Джуд.
— Не выноси себе мозг, — посоветовал Ник. — С ней всё в порядке.
— Никак, ты стал ясновидящим? — это был чисто риторический вопрос, кроме того, кому, как не мне, было знать, что случается каждый день с десятками таких, как Джуд.