— У нас проблемы, — сказал Ник, и мне тут же захотелось заорать.
— Опять, — я всего лишь констатировала факт. Проблемы начались вчера, или даже позавчера, когда власти взяли за яйца нашего старого знакомца Эла.
— Снова, — строго уточнил Ник.
Можно было дать девяносто девять из ста, что Эл развалился через пару секунд после того, как понял, что вляпался по самое не хочу. Можно было даже подсуетиться и организовать по такому случаю тотализатор, но вместо этого мы живо собрали манатки и перебазировались к Нику. Рокировка имела смысл только потому, что там был сомнительный вариант слинять через балкон, хотя не думаю, чтоб в случае чего нам оставили лазейку размером хотя бы с крысиную нору. Но коллективно надеяться на то, что пронесёт, было лучше, нежели забиться каждому в свой угол и заняться увлекательным гонивом.
— В общем-то, не пойман — не кайф, — хмуро пошутил Ник. — То есть, не вор.
— Я поняла, — сказала я. — Только боюсь, что это всего лишь дело времени.
— И подвешенности наших языков, — уточнил Ник.
— Прекрати, — сурово сказала я.
— Не начинай, — предупредил он.
— Тогда уж "не продолжай", — съязвила я.
— Ладно, проедем. Нервы, — пожаловался он, принимаясь грохотать ложкой в чашке из-под чая с такой силой, точно хотел расколотить её вдребезги.
Зазвонил телефон. Мы переглянулись.
— Не брать? — спросила я.
— Не брать, — ответил Ник и начал лихорадочно отгрызать заусенец.
Телефон надрывался, как ненормальный.
— Ладно, брать, — решил Ник и полез под диван, где исчезал толстый чёрный шнур. Оказалось, на конце шнура болтался плоский телефон, покрытый сантиметровым слоем пыли, а звонил ни кто иной, как Эл.
— Всё ништяк, — он орал так, что трубка дрожала. — Меня отпустили под залог. Представляешь? Всё улажено. Я всё уладил, чувак!
Супер. Просто замечательно. Да, я была дико счастлива по поводу того, что у Эла всё улажено, но это отнюдь не значило, что всё улажено и у нас. Напротив, я склонялась к тому, что это означает как раз обратное.
— Рад за тебя, Эл, — осторожно сказал Ник. — Надеюсь, ты не вздумаешь припереться сюда.
— Я приеду? — конечно, тут же брякнул Эл.
— А я вышибу тебе мозги? — ласково спросил Ник и швырнул трубку на рычаг.
Телефон хрястнул внутренностями, над полом заклубилась пыль.
— Он прискачет сюда, как пить дать. Вот увидишь, — я хорошо знала Эла. Даже слишком хорошо, чтобы наивно полагать, что он вообще слышал последние слова.
— Только не один, — Ник озвучил то, о чём подумали мы оба.
— Тоже не факт, — мне очень хотелось надеяться на лучшее.
— Как не факт и обратное, — сказал Ник каким-то бесцветным голосом.
Эл мог с одинаковой вероятностью вполне себе сознательно прийти не один — в качестве оплаты своего залога, — или тупо привести за собой хвост, причём второй вариант был более вероятен, так как даже в полиции знали, что Эл просто-напросто мудак. Его не имело смысла сутками мариновать в пресс-хатах или бить смертным боем: требовалось всего лишь выпустить и по-тихому проследить, куда он двинет свои усталые стопы, заплетающиеся на героиновом кумаре.
Лично я на месте копов вообще изобразила бы водилу-частника, который из чистого человеколюбия и сострадания к ближнему подвозит бедолагу до места: можно было быть уверенным, что даже тогда Эл не заметил бы и доли подвоха.
Это был расклад номер два. А расклад номер раз существовал в виде пары-тройки часов в компании костоломов, причём из этой пары-тройки часов собственно на расколку Эла понадобилась бы пара минут. Всё остальное время требовалось для писанины.
Расклад за номером раз или за номером два — для нас не играло особой роли. Хрен был не слаще редьки. А расклад номер три был из серии "невероятное — рядом".
Но, даже будь у него доля вероятности, приближающаяся к ста процентам, рисковать чем-то вроде собственного пожизненного срока мы не могли.
— Ник, есть тема, что у нас и впрямь нарисовались проблемы, — сказала я, внутренне похолодев.
— Хороший клиент — мёртвый клиент, — он подвёл неутешительный итог.
Похоже, Большой Стрём вступал в свою наиболее захватывающую фазу — полного сноса крыши. Лично я чувствовала себя, словно дикий зверь во время лесного пожара, с той лишь разницей, что я оставалась сидеть на табуретке, а не мчалась прочь, снося всё на своём пути.
Внизу, под окнами, раздался шорох. Какая-то козлина стояла прямо под никовым балконом, вовсе не намереваясь гулять дальше по своим делам.
Мы переглянулись. Ник бесшумно встал — я и не думала, что эдакий громоздкий крендель может передвигаться без единого звука, — и мягко скользнул в сторону входной двери, к которой прилип с такой нежностью, точно это была его возлюбленная.
Я замерла посреди комнаты, как телеграфный столб. Ник приложил палец к губам, а потом ласково исследовал дверь наощупь, словно заделался экстрасенсом и собирался на расстоянии определить, есть ли за ней что-либо угрожающее.
У меня зачесался нос — как всегда, в самый ответственный момент жизнь приготовилась подсунуть мне какой-нибудь прикол. Конечно, тут же зверски захотелось курить — так, как хочется курить только тогда, когда нельзя, или когда в пределах досягаемости нет даже табачных крошек.
Я не знала, кто мог быть там, за дверью. Точнее, знала, и готовилась к худшему — и потому покурить было просто необходимо.
Зажигалка чиркнула так громко, словно туда по ошибке вместо кремня вставили брусок для заточки ножей. Вдруг фанерная перегородка содрогнулась, и из кухни раздался вздох измученного механизма. Зажигалка полетела на пол, я дёрнулась и чуть не намочила штаны, а Ник шарахнулся в сторону и со всей дури приложился лбом об дверь.
— Мать твою, — выругался он. — Грёбаный холодильник.
Перегородка ритмично вибрировала, разнося по никовой хате натужное пыхтение доисторического компрессора.
Под окном зафырчал автомобиль, около подъезда взвизгнули шины.
— Стой тут, — рявкнул Ник, рывком распахивая дверь, и ломанулся вверх по лестнице.
Как будто я могла слинять в вентиляцию, или в щель под раковиной, где было тараканье гнездо, и он требовал, чтоб я не вздумала бросать его одного!
С лестницы дуло и воняло котами. В этом чёртовом городе, похоже, не было подъезда, в котором бы не успел нассать хотя бы один кот.
— Это незнакомая тачка, Ева, — Ник скатился вниз и принялся лихорадочно закрывать дверь на все замки. — Зелёная малолитражка. Я первый раз вижу здесь чёртову зелёную тачку.
— И… — я только-только приноровилась выдать фирменное "И?", как он взорвался:
— И если ты сейчас скажешь это своё "И?", клянусь, я выброшу тебя в окно. Или завою.
— Тебе уже разок хотелось повыть, — напомнила я. — Когда закрыли Тони. И потом, ты не можешь знать все тачки в городе.
— Чёрт тебя возьми, я могу — и знаю — все тачки в моём доме, — отрезал он. — И этого…
Закончить он не успел. Под окнами снова заурчал мотор.
Ник прикрылся занавеской и начал изучать панораму, которую разнообразила помойка, расползшаяся до размеров громадной мусорной кляксы. Думаю, если бы на дереве напротив появилась птица, которая не жила в его дворе, но именно сегодня решила тусануться с приятелями, Ник бы тут же опознал её, как полицейского агента с прослушкой, видеонаблюдением и полным набором спецтехники.
— Уехали, — наконец, тихо сказал он.
У меня затекла шея, я не курила чёртову тучу времени — с таким перерывом в приёме никотина самое оно было подумать о том, чтоб бросить курить; для полного комплекта мой мочевой пузырь опасно переполнился и прямо-таки вопил об этом во всё горло.
Ник прокрался к большому шкафу и со скрипом открыл дверцу. Послышалась возня и приглушённые ругательства.
— Давай сюда, Ева, — потребовал он, пихая мне в живот картонную коробку, от которой воняло пылью и старьём. — Помоги.
— Не знаю, что ты надеешься там найти, но будет совсем круто, если это окажется заложенный чёрный ход, — шёпотом пошутила я.