Для четырех мальчишек все здесь было в диковину, представлялось сокровищами, коим нет цены. Широкополая шляпа с безмерными полями. Короткий бархатный плащ с почерневшей серебряной окантовкой, футляр для подзорной трубы. Хищные и уродливые маски, поблекшие от времени веера, задумчивые грифоны на двух почерневших канделябрах, хитросплетения из потрескавшегося бамбука, две пары запыленных кастаньет, мандолина без струн, битва зазубренных молний с ожившими ятаганами на продолговатом темном панно вселяли восторженный трепет, уводили в мир превращений.
В комнате-лабиринте умещался и старинный маленький трельяж, и узкое, как лезвие сабли, зеркало-сосулька в узорном обрамлении, с полдюжины зеркал-полочек, круглые зеркальца-перевертыши, и даже несколько крохотных зеркальных щитов у фарфоровых, кукольных рыцарей. Вот почему стоило начать двигаться в этом причудливом лабиринте, переполненном зеркальными глазами-отражениями, как стенное пространство мгновенно преображалось, открывая бесконечные вариации своих красочных недр.
Передвигаться на костылях в столь хрупком мире было отнюдь не просто. Каждую секунду Сергей ждал, что обязательно заденет какую-нибудь эфемерную вещицу. Что-то соскользнет, рухнет, разлетится на тысячу осколков…
Но жадный бес любопытства тащил его за собой.
Где-то за ширмами и этажерками, тумбами и шкафчиками давно затерялись братья Горчицыны и Шашапал. О том, что они рядом, Сергей догадывался по непрекращающимися шорохам, вздохам и сопению.
Сергей повернул голову и застыл перед поразившей его картиной.
Нет, это была не выдумка художника, а фотография, запечатлевшая событие, безусловно происходившее.
Но где? Когда?.. Что же это такое в конце концов?.. Может быть, театр?.. Этакая фантасмагорическая постановка… В театре Сергей ни разу не был. Но слышал множество радиопьес. Видел фотографии спектаклей, театральные афиши, эскизы костюмов и декораций.
Недавно отец показал ему два театральных макета, выставленных в витрине огромного магазина на улице Горького.
На первом светилось редкой красоты озеро, окруженное голубыми и розовыми деревьями. Такими громадными, что они не умещались на макете. То есть умещались, но самые далекие. А те, что были ближе… От них только ветки свисали.
Второй макет воспроизводил могучий замок в разрезе. С каскадом лестничных переходов, подвесным мостом и зарешеченными дверями. Из бойниц и прорезей круглых, вытянутых к небу башен и башенок выглядывали загадочные лики.
Нет, то, что было на фотографии, заметно отличалось от театральных декораций.
Лестницы, сконструированные из вытянутых треугольников и пропеллеров, вздымались к шаровидному космическому кораблю со множеством лучевидных крыльев. А вокруг, цепляясь и зависая, карабкались рассерженные существа в прозрачных цилиндрических шлемах. Через шлемы проглядывались искаженные лица с громадными острыми носами, напоминавшими клювы хищных птиц.
На скошенной площадке у вершины корабля, разметав руки-крылья, вытянулась грозная королева Поднебесья. У ног королевы ощетинилась неровная цепочка фрейлин-телохранительниц, направлявших короткоствольное оружие на взбунтовавшихся рабов.
Как появилась рядом Елена, Сергей не заметил.
— Узнал ее? — тихо спросила девчонка.
— Кого ее? — не понял Сергей.
— Вот она, — ткнула девчонка пальцем в одну из телохранительниц грозной королевы.
— Это постановка такая была? — всматриваясь в едва различимое лицо Вероники Галактионовны, неуверенно предположил Сергей.
— Фильма.
— Кино, ты хочешь сказать?
— Вероника Галактионовна говорит — фильма.
Чая с мятой выпили не отрываясь по три чашки подряд. Пока ждали второго чайника, Елена принесла каждому по дрочене[2] из картошки. Сама приготовила… Дрочены так ошеломили, что никто девчонке «спасибо» не сказал. Проглотили и замолчали. Лишь когда Елена притащила второй чайник, Шашапал, облизывая обожженные пальцы, стыдливо спросил:
— А чего ж ты сама не ела?
— Ела я, — успокоила ребят Елена. Вздохнув, добавила: — И хозяйке оставила. Не сомневайтесь.
— Скажи, а в киносборниках твоя… тетя не снималась? — полюбопытствовал Иг.
— Не знаю, — пожала плечами Елена.
— Я случайно… Не подслушивал, просто у себя в нише сидел и паял, — тихо заговорил Шашапал. — Вероника Галактионовна к бабушке в гости пришла. Про болезнь тети твоей говорили. У Вероники Галактионовны что-то с позвоночником произошло… Из-за этой болезни она актрисой не могла работать. И профессию поменяла.