Как ни извивался оглушенный Шашапал, его вжали в грязную жижу. Зверея и упиваясь безнаказанностью, топтали ногами по его рукам, коленкам, животу.
Ник мчался вприпрыжку, зажав премию отца — две пары новеньких галош для сыновей. Острый запах глянцевой резины щекотал ноздри, торопил Ника домой. Зная, как дорожит брат каждой обновкой, Ник, абсолютно равнодушный к вещам, заранее предвкушал радость момента, когда Иг начнет торжественный ритуал примерки. Губы распахнутся на все лицо, а физиономия станет такой забавной… Вот почему Ник тоже выбрал самый короткий путь к дому.
Сначала Ник увидел ноги, месившие нечто живое. Затем на долю секунды все перекрыла пена на губах клыкастого рта Харча.
Побелевшие от тошнотной услады зрачки Щавы…
Прыгающий затылок Конуса…
Крик Ника опередил его месть. Страх вздыбил, умчал врагов от кары. Ник успел лишь раз ошпарить Конуса галошей по шее. Первая, пущенная правой рукой галоша, просвистев над головой Щавы, хряснула в стену. Вторую галошу Ник долго не выпускал из рук, не понимая, что та мешает ему тащить на себе обессиленного Шашапала.
Медуница показывала Игу, как жарить дрочены без подсолнечного масла, лярда и смальца, когда Ник вволок в переднюю измочаленного Шашапала.
После короткого, но бурного обмена мнениями решено было раздеть Шашапала и, пользуясь отсутствием соседей, мыть тут же, на кухне, благо щели в полу позволяли не церемониться с водными процедурами.
Иг разжег плиту и поставил греть сразу два ведра с водой. Елена, осмотрев выгвозданную и разодранную в нескольких местах крылатку, попросила корыто, упрямо заявив, что вещь все равно надо отстирывать и зашивать, а Вера Георгиевна болеет. Ник приволок свинцовую примочку, разодрал на куски старую наволочку и приступил к обработке заплывшей физиономии Шашапала, предварительно стянув с него вигоневый джемпер и бумазейную рубашку. Пока Ник корпел над лицом друга, Шашапал беспрерывно полоскал рот, время от времени вышамкивая распухшими губами:
— Бабушку надо предупредить. Она думает, что я потерял рецепт или попал под машину.
После того как Шашапал повторил то же самое в пятый раз, Елена, успевшая замочить крылатку и большую часть одежды Шашапала, пообещала забежать к Сергею и уговорить его отправиться с дипломатической миссией к Вере Георгиевне. Заодно взялась раздобыть мыло, иголку и нитки.
Иг и Ник, в свою очередь, обязались к моменту возвращения Елены хорошенько отмыть Шашапала и накормить его.
Едва дверь за Медуницей захлопнулась, как с Шашапала были сорваны остатки одежды и дело закипело.
Сергей не успел крутануть звонок в шестой раз, как парадное распахнулось.
— Что с Сашей? — только и смогла вымолвить Вера Георгиевна.
— Все прекрасно!
Вцепившись в рукав Сергея, бабушка Шашапала с поразительной резвостью потащила его через коридор к себе в комнату.
— Лучше сразу всю правду, — потребовала Вера Георгиевна.
— Клянусь, без колец и без шансов, что с ним уже все замечательно! — В подтверждение Сергей схватился правой рукой за левый верхний клык, вычертил в воздухе незримый росчерк, похожий на латинскую букву «зет», и неотразимо улыбнулся.
Несколько раз моргнув глазами, Вера Георгиевна спросила наконец:
— Ты сказал — «уже все замечательно»… Значит, было совсем худо?
— Просто из-за угла на него вылетела машина с психованным шофером, и он отскочил в лужу… Немного запачкался…
— Его сбила машина?! Грузовая?! — привскочила Вера Георгиевна.
— Да нет же! — разозлился Сергей. — Он успел отпрыгнуть! Но потом поскользнулся, перепачкался, разбил вашу микстуру. Ну и промок малость…
Через полчаса успокоенная Вера Георгиевна и повеселевший Сергей пили чай и обсуждали проблемы, весьма далекие от происшедших событий.
— Вера Георгиевна, — доверительно попросил Сергей, — объясните мне, пожалуйста, поточнее, что такое гений?
— Гений? — переспросила бабушка Шашапала, нервно вглядываясь в Сергея. — Видишь ли… Боюсь, что в своих объяснениях я буду субъективна, но попробую. Гений — это тот, кто прокладывает дорогу в неизведанное. Обязательно прекрасную и добрую, но очень трудную и необычную. Каждая открытая гением дорога делает людей намного сильнее и мудрее. Ведь гений, по-моему, обязательно — созидатель. Таланты, что идут вслед за гением, проложенный путь расширяют, совершенствуют. Стремятся сделать его доступным для всех остальных… Способные и работящие ту дорогу всячески укрепляют и охраняют. Если угодно, обсаживают ее деревьями, украшают цветами… А все остальные по той дороге ездят и ходят. Многие дорогой пользуются с почтением и благодарностью. Радуются, что она есть. Но немало и таких, что воспринимают эту дорогу как нечто само собой разумеющееся. А подчас и негодуют, для них, дескать, могли бы придумать что-нибудь и получше. Поудобнее. И в скудоумии, невежестве и лени своей доходят черт знает до чего. Начинают разрушать и губить великое и прекрасное… Поэтому вся наша жизнь есть непрерывная борьба между созидателями и разрушителями. Гений заглядывает в неведомое. Старается его осмыслить, а не отвергнуть. Для этого, помимо ума огромного, необходимо иметь колоссальную силу воли и мужества. Ведь все, что гений открывает, поначалу понять другим, уже чуть менее одаренным, безумно сложно. А что уж про остальных говорить! Вот почему все гениальные открытия слишком часто встречаются в штыки. Так что быть гением неимоверно трудно. Хотя бы потому, что истинную цену великого открытия часто способен оценить лишь его свершивший…