— Однажды вечером, когда Зинаида Ивановна не работала, — с каждой минутой Ник как бы обретал все большую уверенность в правоте совершенного поступка, — я встал на плечи Ига и удачно вынул треснувший уголочек стекла из форточки. Просунул руку и открыл сначала первую форточку, потом вторую, а затем и обе половинки двойной рамы. Они вовнутрь открывались. Передохнул, — Ник дружески подмигнул Сергею, — и…
— Влез в магазин, — договорил Сергей.
— Не угадал, — Ник улыбался во весь рот. — После того, как передохнул, я все как следует обратно позакрывал. И кусочек стеклышка в форточку вставил. Закрепил и снежком присыпал.
— Зачем? — спросил Сергей.
Медуница, хоть и промолчала, но смотрела на Ника с не меньшим удивлением.
— Надо было подготовиться, чтобы ни в чем не промазать, — перейдя на шепот, счастливо доверился друзьям Ник. — В большой шапке моей, телогрейке и валенках через решетку ту никак не пролезть было. И хоть зимой к магазину только две дорожки вели — от поселка и от леса, без помощников обойтись не получалось. Фонарик требовалось достать соответствующий. Чтобы внутри магазина видно было, а с улицы незаметно. Перчатки… В варежках на такое дело не полезешь. Одежонку придумать легкую и теплую. Вечер рассчитать, когда мимо магазина меньше обычного народ ходит.
— Так это сколько времени требуется. Когда ж вы уроки учить успевали? — восхитился Сергей.
— Мы недели через две после той прикидки и начали. Так ведь, Иг? — посоветовался Ник.
— На двенадцатый день, — уточнил Иг. — Два малых у нас на атасе стояли! Герасим и Артем… Артем — нашей соседки-нянечки из лечебницы внук. А Герасим интернатский. На год младше нас, но тоже в третьем классе учился. Какие ребята были… — нахмурился Иг.
— А что?.. Они в тюрьме теперь? — ужаснулся Сергей.
— Почему в тюрьме? — пожал плечами Иг. — Мы-то на свободе, как видишь.
Но стоило Медунице лишь облегченно вздохнуть и расслабить вытянутую шею, как Иг тут же не преминул добавить:
— Хотя по законам военного времени мы запросто могли трибунал схлопотать.
— Плевое дело, — подтвердил Ник. — Первый раз мы чуть-чуть взяли. Конфет килограмма два. Шоколада плиток двенадцать. Пачек десять «Казбека», три бутылки вина… Ирисок полкило.
— Вы что?.. Вы разве вино пьете? — поразился Сергей.
— Да нам сколько раз подносили, — небрежно мотнул головой Ник. — Портвейн и другие всякие. Мне не понравилось. Игу тоже, по-моему…
— Я сиропы больше люблю, а вино — невкусное, — уточнил Иг.
— Так зачем вы вино утащили? — недоумевал Сергей.
— Как зачем? — обиделся Ник. — Вино и папиросы, знаешь, сколько на рынке стоили? Мы когда цены узнавать, стали, обалдели от удивления. Скажи, Иг?
— Дороже, чем в Ташкенте, гораздо. Особенно папиросы, — заверил Иг. — А помнишь, как ты перчатки искал? Артем нам от сеструхи старшей перчатки вязаные уволок. Ник, когда первый раз полез, о гвозди перчатки те разодрал… Новые взамен купить хотел…
— И купил бы, если б не взяли нас тогда, — огрызнулся Ник.
— Как «если бы не взяли»? — переспросил Сергей. — Вас все-таки поймали? Вы же сказали…
— Поймали! Поймали! — напустился на Сергея Ник, словно именно Сергей был в этом виноват. — Собаку-ищейку привезли… Выволокла нас овчарка с теткиного сеновала. Руки назад. Соседи как на последних шакалов смотрят. Тетка ревет не своим голосом…
На полуфразе Ник смолк, прислушался. Кто-то открыл ключом парадную дверь. В коридоре завозились шаги.
Непривычно ласково прокурлыкал голос отца близнецов.
— Сюда, сюда проходи.
Дверь открылась. На пороге, полуоткрыв тонкогубый рот, остановилась, взметнув вверх удивленные брови, смуглая женщина с тревожными, недоверчивыми глазами. Позади, недоумевая, топтался бывший танкист.
Первую ломкую паузу прервал Сергей. Выдавил из себя севшим от страха голосом:
— Здравствуйте.
Вторя Сергею, едва слышно поздоровалась и Медуница.
Смуглая женщина и отец близнецов молча кивнули в ответ.
— Это что же… все твои… ваши? — крякающим голосом спросила женщина, оглядывая ребят.
— Да нет, — замялся директор ремесленного училища, и шрамы-рубцы на его лице медленно задвигались, наливаясь непрошеным стыдом. — Мои вот эти… Николай и Игорь… Вы за брюками не поехали, значит?
— Мы, понимаешь, сегодня хотели обязательно, — дрожащим голосом начал Иг.
Но отец не дал ему договорить.
— Ладно… Потом разберемся. Чай-то у вас хоть горячий?