Близнецы стояли слишком далеко. И все же Сергей почувствовал исходившую от братьев тревогу. Внешне они вроде бы остались стоять, как стояли. Однако что-то невидимое в них изменилось, произошло.
— Эй! Чего вы завяли? — не унимался Шашапал.
Близнецы переминались с ноги на ногу. Подходить почему-то не спешили.
Но вот Иг, засунув руки в карманы брюк, буркнул что-то в затылок брату, двинулся через двор чужой, изможденной походкой. Отставая шагов на шесть, пошел за братом и Ник. Тоже через силу будто.
В замедленные движения близнецов словно вселились утрата и растерянность.
А может, все это лишь обман зрения? Фокусы солнца? Или… близнецы приготовили для друзей сюрприз-розыгрыш? Так и есть. Оба улыбаются. Но почему улыбки точно с других лиц стянуты?
— Карточки потеряли? — опередив всех, спросила из-за спины Сергея Медуница.
— Еще чего? — криво усмехнулся Иг. Что это вы пялитесь, будто мы из гробов повыскакивали?
Шашапал засмеялся было и смолк.
— Вот что, братики и сестрица Медуница, — беспечно начав жонглировать жосткой, ни на кого не глядя, заговорил Иг, — такие бублики-сухарики получаются, что придется нам с вами поручкаться «и в дальний путь, на долгие года».
— Как это «на долгие года»? Почему? — отступая перед Игом заволновался Шашапал. Не дождавшись ответа, подскочил к Нику, но тот отвернулся. Обескураженный Шашапал бросился тогда к Сергею.
— Чего это они? А?..
— Вы действительно куда-то? — начал исподволь Сергей.
— Уезжаем мы! — не дал доспросить Ник.
— С отцом? — как за последнюю надежду, ухватился Шашапал.
— Почему с отцом? — скорчил презрительную гримасу Иг. — Что нам, по три года? Мы и сами ездить умеем…
— А как же наш Союз?
— Вот мы и пришли предупредить, что выходим из Союза, — поставил точку над «и» Ник. — Так уж получается.
— Но почему? — Шашапал не хотел, не мог смириться с тем, чтобы все лучшее из того, что было у него сейчас в жизни, так стремительно обрушилось, полетело под откос. — Вы же маму свою дождаться должны.
— Должны, должны, должны, должны, — все быстрее подбивая ногой жостку, точно решив самого себя обогнать, задолдонил Иг, кружась на одном месте.
Ник выхватил из рук Шашапала обломок ножа с искореженной ручкой (что презентовала Вера Георгиевна внуку для игры в землемеры), быстро, без промахов и осечек, принялся всаживать нож в центр земляного круга, где был нарисован кот с косыми глазами.
И тут, будто из-под земли прогрызлись, подкатили к ним улыбчивыми пряниками Харч и Щава.
— Кореша! — ощерясь кривозубым ртом, забасил Харч. — Мы к вашей бранже с приветом от Чапельника! Просим угощаться семечками жареными-калеными!
Харч горсть за горстью принялся выволакивать из засаленного кармана кацавейки черные семечки.
— Покумекали мы тут, поприкидывали, — вторя Харчу, загундосил Щава, — и куда ни кинь получается — ни к чему нам с вами друг на друга зубы точить. Кругом столько добра дармового в руки просится, а мы вместо того, чтобы калым совместно брать, своих метелим.
— А что, фарт на примете имеется? — словив правой ладонью жостку, впился в Харча жадным взглядом Иг.
— Да только пожелай, — обнадежил Харч Ига. — Вот вчера нам со Щавой так подвалило.
— Ну-ну? — присев на корточки, нетерпеливо заторопил Иг.
— Таранимся мы с рынка, — азартно отплевываясь, завелся Харч, — видим в подворотне, как с Пятницкой к нам заруливать, капитан озирается. В какую-то бумажку заглядывает все. А сам тепленький-тепленький. Вроде на месте стоит, да больно ветром сносит. У ног чемодан солидный.
— Законный чемоданчик оказался, — умиляясь, засюсюкал Щава, — столько в нем «тепла и ласки» упихнулось.
— Мы рта раскрыть не успели, — не дав Щаве рассусоливать, замахал кулаками Харч, — как капитан сам к нам с вопросами полез. «Где здесь, пацаны, дом номер два расположен?.. Валентину Родионовну Попову знаете?» — «Как не знать, — говорим. — Просим следовать за нами». Капитан тут же отваливает нам по плитке шоколада «Миньон» с молочной начинкой.
— Врешь! — попытался окоротить распалившегося. Харча Сергей.
— Если не веришь, плюнь в лицо! Плюй! Плюй! — потребовал Харч.
— Погоди, Серега! — заторопился Иг. — Харч все от чистого сердца излагает! Жми дальше! Верим мы тебе. Все верим!
— Повели мы капитана с его солидным чемоданчиком, — снова засветился Харч, — немножечко кружными проходными. Как почуяли что он вот-вот с ног свалится. Но капитан нас опередил. Сам подставился. Понимаете, ребятки, говорит, я в Москве, как с поезда слез, так больше недели по фронтовым друзьям гощу. Выспаться, ну никакой возможности нет. Вот и до лучшей боевой подруги, можно сказать, доехал. Но в таком усталом виде представать мне перед ней неловко. Вот у вас вокруг дома какие. Небось черные ходы есть? Я человек бывалый, мне два часа хорошего сна вполне хватит. Ребятки, я вижу, вы с понятием, свои, а потому давайте-ка мы сейчас с вами на уютную площадочку какого-нибудь черного хода заберемся повыше. Где народ не особо шастает. Я отосплюсь, а вы меня поохраняйте на всякий случай и вовремя по этим моим часикам разбудите. За службу вам тридцатка авансом. А как до двери Валентины Родионовны меня доведете, то еще кое-что получите. За мной не заржавеет.