"Зализываешь". Этой фразой все сказано.
— Что на счет тебя, Оля! — От меня волнами исходит смятение и недовольство. — Симпатия к Нестерову, как неожиданно! Давай поговорим об этом. Мы идем к захворавшему парню, который даже нас не ждет. Который даже не подозревает, что нравится тебе. Чего я еще не знаю?
Боже, что я несу?!
— Кстати, это твой район, — проигнорировала Ольга мой желчный выпад. — Не подскажешь, где здесь можно купить печенюшек к чаю. Не удобно заявляться с пустыми руками.
Я на секунду отвлеклась, представив как Лекс смыкает разбитые в кровь губы на кондитерском изделии.
— Разве что зефирки...,— шепнула сама себе и внутренне вся подобралась перед встречей с неизбежным.
Дверь долго не открывают. Ольга вновь жмет на звонок и мне хочется вмазать ей по руке.
— Послушай, хватит! Его просто нет дома !
— И где он по твоему?
— Не знаю, может родители в отделение травматологии положили. О подобных визитах нормальные люди обычно заранее договариваются.
Я мысленно обращаюсь ко всем богам, чтобы дверь так и осталась запертой перед нами, но замок неожиданно щелкает.
Мое сердце начинает колотиться то в желудке, то в горле, но никак не за грудиной. А еще — в глазах почему-то щиплет и тяжело дышать, и слегка подрагивают руки, и я не могу поднять взгляд, чувствуя острый привкус стыда.
— Алекс! — Ольга прямо подпрыгивает на месте от нетерпения и какой-то наигранной радости. А может не наигранной, а очень искренней. Но мне сейчас не понятно.
— Мы пришли тебя проведать, прости, просто удержаться не могли, пустишь? — переходит почти на шепот, очевидно изумленная его видом.
Я наконец нахожу в себе силы посмотреть в просвет двери.
Первое что бросается в глаза -- бледное, израненное лицо. Фиолетовая скула расцарапана, вспухшая бровь рассечена, припухший кончик губы лопнувшей по середине. Я видела это все утром, но за день картина успела заветриться в памяти и теперь.. Волна раздражения на Ольгу поднялась с новой силой. Не нужно было тащиться сюда, беспокоить парня. Просто очередная ее блажь!
— Оля, ты разве не видишь? Здравствуй, Алекс, скорее всего тебе сейчас не до гостей, нам не стоило приходить так рано.
Подыграй, просит мой взгляд, прогони нас!
Брат отмирает, кривит губы в чем -то похожим на улыбку и возвращает внимание Ольге.
— Не ждал, вот серьезно, проходите девчонки, — отступает от двери, позволяя нам проникнуть внутрь.
Прежде чем войти Оля бросает на меня какой то тяжёлый траурный взгляд. И я понимаю, что она тоже глубоко задета тем, что увидела.
В прихожей озираюсь в поисках вещей, которые могут выдать мое здесь проживание, но в этом нет никакого смысла, потому что Ольга не обращает ни на что внимание. Разувается, вешает куртку и топает прямиком в ту комнату, дверь которой чуть приоткрыта. Я ещё топчусь в коридоре, а в комнате брата уже зарождается тихий диалог.
В помещении темно из-за тяжёлых плотных штор. Алекс полулежит в постели, подперев голову и спину кучей подушек. Ольга в кресле напротив. Больше сесть негде, разве что на кровать или пол. Ни то, ни другое в данной ситуации как бы не вариант для меня, поэтому я просто замираю в дверном проёме прислонившись к косяку, и прислушиваюсь к мягкому голосу Ольги.
— Впрочем, ты можешь не беспокоиться о том, что в универе об этом судачат. На самом деле никому и дела нет. Узнали, обсудили и к третьей паре позабыв обо всем бегали как ужаленные за старостой, выпрашивая конспект. Я попрошу ее прислать тебе.
— Не надо. Мне сейчас не до этого.
— Брось, ты зря хоронишь себя так рано. Через четыре дня все заживёт, вот увидишь.
— Никто не спорит.
Брат переводит взгляд на меня и кивает на край постели.
— Не стой .. София, садись. Места полно.
Сердце совершает немыслимый пируэт, от того что наша связь ощущается даже в коротком пустом взгляде, других мы себе не можем позволить. И в интонациях, где играют все эмоции незримые для других.
— К тебе собиралась прийти вся группа, но мы с Софией были непреклонны. Представляю, какой бы тут стоял гвалт, не тормозни мы этих спиди-гонщиков.
— Передавайте нашим привет и спасибо, за особое внимание.
Алекса тяготит ее присутствие, я чувствую, но держится он молодцом.
— Тебя все любят. Никто не знает, что между вами произошло, но все на твоей стороне и солидарны в том, что Лис просто отморозок, — спокойно продолжает Ольга мягко и доверительно улыбаясь, вся уйдя во внимание. Но брат у меня кремень, его не проведешь на мякине. Если не объяснился со мной, значит ни с кем не станет откровенничать.