— Но на четыре дня тебя хватило, - хмыкнул Чар.
— Так бог рассудил, однако ж, как стемнеет, у нас никто на улицу не выходит. Страшно.
— А пропадал ли кто после преподобного Максимилиана? Или погибал?
— Нет пока. Бог милостив.
— Хорошо. Можешь быть свободен. Доброй ночи.
— Спасибо, сеньор Себастьян.
Заслышав тихие шаги на лестнице, Кара юркнула в свою комнату. Только закрыла щеколду, как тотчас услышала тихий стук. Помедлив, подошла к двери и спросила:
— Кто?
— Я, - голос узнать было немудрено.
Стоило только открыть дверь, как в комнату тотчас вошел Чар и сразу же закрыл за собой дверь.
— Лучше и быть не может. Комната трактирщика внизу, из постояльцев только мы вдвоем, а потому мне сегодня не придется лазить по окнам, - с весьма довольным видом сообщил он Каре. - Вы уже решили, о чем и как будете говорить с местными завтра после церкви?
— Я об этом еще не думала. Потом подумаю, ближе к делу. Смотря с кем смогу разговориться.
— Надеюсь, вам не придет в голову спрашивать о гуэрку сразу в лоб?
— О гуэрку? - растерялась Кара.
— Да полноте, неужели вы думаете, что я не услышал ваши шаги? - Чар укоризненно посмотрел на нее. - Но вы умница. Я опасался, что в зал спуститесь. Это могло помешать нашему разговору с трактирщиком. Вы правильно действовали, сеньорита.
Кара покраснела. Ей все равно было неловко за то, что она подслушивала чужие разговоры. Словно услышав ее мысли, Чар сказал:
— Монсеньор доверил вам дело инквизиции. Вам. Не мне и не кому-то другому. Если бы вы остались в своей комнате, я ни слова не сказал бы об этом разговоре. Потому что я здесь не только как телохранитель. В мою задачу входит также научить вас принимать правильные решения. И сейчас было принято правильное решение. Если у вас есть спутник или подчиненный, которого вы недостаточно хорошо знаете, нужно стараться, хотя бы на первых порах, полностью контролировать его действия. Желательно незаметно. Он может что-то не понять, забыть, неправильно услышать, в конце концов, он может специально сделать что-то не так. И вы должны об этом узнать как можно быстрее. Я специально ничего не рассказал вам об отчете следователя. Хотел посмотреть, что вы будете делать, - он улыбнулся одними глазами, а потом опять спросил. - Так что ответите на мой вопрос? Как вы будете узнавать у местных, что они знают о гуэрку?
— Честно говоря, я и не собиралась задавать им этот вопрос, как вы говорите, “в лоб”... Ты говоришь… Вы… - растерялась Кара, сообразив, что только что перешла на “вы” со слугой, тем самым будто признав равенство между ними. - Чар, а почему трактирщик обратился к тебе “сеньор Себастьян”?
— Потому что таково мое имя, согласно церковным записям.
— Тогда почему Чар?
— Потому что теперь меня зовут Чар. Так короче и удобней.
— Не понимаю, - сокрушенно покачала головой Кара.
— Да вам и не надо. Лучше поговорим о том, с чего вы будете начинать разговор с местными, - сбить Чара с темы было просто невозможно.
— Пока не решила, я же говорю. На месте разберусь, - нахмурилась Кара. - По обстоятельствам. Но, скорее всего, пожалуюсь, что ночью под окном бегала собака и выла. Просто мороз по коже. Думаю, если все так напуганы, то после этого на меня вывалят все, что знают про гуэрку и даже кое-что добавят от себя.
— Неплохо. Все выглядит очень неплохо. Кажется, теперь я начинаю понимать, почему монсеньор так восторженно о вас отзывается. Посмотрим, что будет дальше, но пока вы демонстрируете удивительное для своего пола здравомыслие.
— Чар, - подняв глаза к потолку, Кара сосчитала до десяти, как учил ее отец, и лишь потом продолжила. - Я теперь уже не знаю, кто ты - слуга или нет, но очень тебя прошу, пока мы вынужденно общаемся, забудь про свое отношение к женщинам. Точнее, не надо его при мне демонстрировать. Мне все равно, что ты думаешь на этот счет, но я не желаю слышать от тебя ничего подобного. Хвалишь - хвали, делаешь замечание - делай, но не надо никаких “неплохо для женщины”, потому что тогда непонятно, как к этому относиться. То ли это “спасибо, что вовсе не испортила”, то ли действительно неплохо.
— Я услышал вас, сеньорита, - Чар поклонился, скрывая улыбку.
— А теперь, может быть, ты что-нибудь расскажешь о себе? Меня не покидает ощущение, что, вопреки письму монсеньора, ты вовсе не слуга и никогда им не был.
— Это лишь ощущение, - отозвался Чар. - В настоящее время я слуга. И телохранитель.
— … а также наставник и инквизитор, ведущий расследование. Не перебор?
— Самую малость. Но я справлюсь, не переживайте. Вам теплого вина принести? Перед сном выпьете.