– А убийство – не преступление? – поинтересовалась она медоточивым голосом. – Говорят, на вашей совести жизни двух мужчин, – резко бросила она. – В возрасте восемнадцати лет вы застрелили своего любовника. Он был ирландским киллером, работавшим на Фрэнка Лателлу. Шон Мак-Лири, так его звали. Тогда вы еще были Нэнси Пертиначе. Припоминаете, адвокат Карр? Это убийство благодаря показаниям некоторых свидетелей осталось в архивах как всего лишь дорожное происшествие. Хотелось бы услышать ваш рассказ.
На лице Нэнси застыла непроницаемая маска.
– Мой информатор также утверждает, что отец вашего сына Шона – убитый вами любовник. Хосе Висенте Доминичи, за которого вы вышли замуж после смерти любовника, усыновил ребенка. Шон Доминичи, ведь так зовут вашего сына? – Натали Гудмен смотрела торжествующе.
Нэнси сохраняла невозмутимость.
– Пока вы решаете, что ответить, я могла бы продолжить… Итак, мой источник также располагает сведениями, что вы убили любовника вашей матери – Тони Кроче, ее двоюродного брата, который эмигрировал в Америку раньше вас. Вы были девочкой, когда у вас на глазах застрелили вашего отца. Кажется, насильственная смерть – удел многих членов вашей семьи. После истории с Тони Кроче вы всей семьей вернулись на Сицилию. Там застрелили вашу мать. Госпожа Карр, вы подтверждаете все это или нет? – бесстрастно отчеканила каждое слово Натали Гудмен.
Голос, чеканящий жестокие обвинения, доносился до Нэнси словно издалека. Ее охватило паническое смятение, но в лице ее по-прежнему была уверенность – Нэнси отлично владела собой.
На секунду ей показалось, что комната пошла кругом и образовала засасывающую вниз воронку. Мощные жернова словно перемалывали и Нэнси, и Шона, и Тони, и ее мать – всех этих призраков прошлого, потревоженных журналисткой. Нэнси снова услышала выстрел и увидела, как взорвалась, словно тыква, голова Тони Кроче. Вопль матери острой болью отозвался в ушах. Нэнси снова почувствовала на губах тепло губ Шона, вкус его крови. Услышала словно со стороны свой голос, когда она шептала ему в слезах: «Шон, любовь моя, не покидай меня, ты мне нужен». Душераздирающий крик рвался у Нэнси из глубины души, но Натали Гудмен не могла слышать его.
– Ну что, госпожа Карр, подготовили свой захватывающий рассказ? А может быть, дадите опровержение? – неумолимо вопрошал голос журналистки.
Нэнси молча поднялась с кресла и приблизилась к журналистке. Натали почувствовала себя неуютно.
– На этом, мисс, наша беседа закончена, – сказала Нэнси ровным, будничным голосом.
– Вы понимаете, что я могу написать о вас разоблачительную статью? – нанесла последний удар гостья, поспешно собирая свои вещи.
– Вы вольны писать, что вам вздумается, но надеюсь, вы понимаете, к чему это может привести.
Нэнси нажала кнопку под крышкой письменного стола, появился секретарь.
– Мисс Гудмен уходит, проводите ее, пожалуйста.
Натали Гудмен спрятала диктофон в сумочку и последовала за секретарем. Она ожидала опровержения, объяснений, скандала и криков, наконец. А ее окончательно и бесповоротно выставили.
Нэнси смотрела, как журналистка уходит, но не видела ее. Гудмен больше не существовала для нее. Только сама интервьюерша знала, что она еще жива.
Глава 5
Когда зазвонил телефон, сумеречные тени уже окутали кабинет. Нэнси обнаружила, что разорвала в клочки свой батистовый платок. Это – мера ее внутреннего напряжения, ее разрядка, помогающая прийти в себя. Нэнси сняла трубку.
– Звонит мистер Карр, – сообщил Лу, секретарь.
– Соедините, – вздохнула она, все еще сосредоточенная и напряженная. Послышался едва различимый щелчок, затем уверенный чистый голос Тейлора:
– Как прошло интервью? Нэнси на мгновение растерялась.
– Прекрасно.
– Не так страшен черт, как его малюют? – облегченно сказал Тейлор.
– Журналистка – очаровательное существо, – продолжала врать Нэнси. Незачем впутывать Тейлора в свои дела. Это не в ее правилах.
– Ты фантастически обаятельная женщина, – сказал он тоном соблазнителя, который давно приберегал этот комплимент для одной нее. – Что собираешься делать вечером?
Нэнси представила, как Тейлор безмятежно сидит в кожаном кресле в старой библиотеке фамильного дома с рюмкой любимого бренди в руке.
– Еще не решила. Может быть, поужинаю вместе с Сэлом и невесткой. Потом займусь корреспонденцией. Перед сном позвоню тебе. – Она положила трубку и вызвала секретаря: – Лу, принимайте телефонные звонки. Я ухожу.
Она поднялась наверх по внутренней лестнице, соединявшей кабинет со спальней, и переоделась в гардеробной. Нэнси спешила. Она натянула спортивный костюм, собрала волосы на затылке и заколола их шпильками. Натянула большой вязаный берет, надела большие темные очки. Взглянула в зеркало – неузнаваема.