— Ребята, я же больше ничего не умею! — жалобно прибавила она. — Ни-че-го-шеньки! Я только умею играть на сцене, изображать других людей. Что мне потом — пирожками торговать?
— Если мы трое пойдем к прокурору, да еще с другими ребятами поговорить… — начал рассуждать Зайцев, и лицо его заметно оживилось, в глазах зажглась надежда.
— Да, конечно, поодиночке не нужно ходить, Саня, ты прав, — загорелась и Яна. — Коллектив — это сила! А мы все знаем и будем говорить правду.
— …как мы с тобой у Анны Никитичны на ковре с голыми мужиками кувыркались, — ехидно, почти неслышно, проговорила Катя и закрыла лицо руками, вспомнив сейчас же, что действительно было на этом ковре!
— Если они будут об этом говорить, то и нам молчать не нужно, — решительность Яны была вполне искренней. — Лучше один раз отмыться, чем всю жизнь в грязи ходить.
Яна, большая и сильная телом, с твердо сжатыми губами, слушала, что говорил Зайцев, соглашалась с ним без слов. Кивком головы, жестом, всем видом давала понять, что уже не отступит. То и дело поглядывала с осуждением на Катю, которая от волнения и переживаний покраснела до корней волос, похлопывала себя по горящим щекам, мучилась — как, все-таки, быть? Такой риск! Сам Михаил Анатольевич! Бог ты мой, помоги!
— Вы как хотите, девчонки, а я пойду к прокурору, — спокойно, выношенно и оттого убежденно заявил Зайцев. — Я не хочу больше чувствовать себя подонком, мразью, делать вид, что ничего не случилось, что я ничего не понимаю. Всё я знаю и всё прекрасно понимаю! Я — не манкурт. И не хочу им быть. Чему же я других учу?!
Яна глянула на опустившую плечи Катю, кивнула:
— Саня, мы с тобой тоже пойдем к прокурору. Так, Катерина?
— Да, так, — тихо, почти беззвучно ответила та. — Конечно, ребята, нужно идти.
— Только перед тем, как идти в прокуратуру, давайте сходим к той женщине, к Татьяне Николаевне, — предложил Зайцев. — Она взрослый, опытный человек. А в таких делах надо бы посоветоваться.
Катя вскочила, тряхнула волосами, взволнованно произнесла:
— Ой, ребята! Такую мы кашу заварим!.. Представить страшно. Мы погибнем!
— Ты сама себя поменьше пугай, — резонно посоветовала Яна и обняла подружку за плечи. — По-ги-и-бнем! Как бы не так. Держись потверже, люди чувствуют настрой и позицию другого человек и, кстати, уважают это. Вот. А прокуроров чего бояться? Скажем, что было в театре, на премьере «Тайной любви молодого барина»…
— Ну, тогда поехали к Татьяне Николаевне! — обрадованно вскочил и Зайцев. — Она недалеко живет, я помню адрес.
— Поехали! — в один голос подхватили и Яна с Катей.
До начала спектакля было еще более четырех часов, роли свои в «Острове сокровищ» они знали прекрасно, переживать было не из-за чего… Личное время актеры имеют право использовать на свое усмотрение.
А «Тайная любовь молодого барина», спектакль, о котором актеры только что упомянули, в ТЮЗе пока не шел. Нет, Захарьян не испугался и от спектакля отказываться не собирался. Спонсоры настаивали (да и дирекция театра тоже), чтобы «Тайная любовь…» снова была на сцене. Пусть и с другой актрисой. Надо было порепетировать (Михаил Анатольевич пока что не сказал, кто будет играть Аленку), успокоить общественность.
В афише против названия спектакля появилась приписка: «Будет объявлен особо».
«Кадиллак» стоял у подъезда Татьяниного дома. Изольду, так толком и не проснувшуюся, уложили в постель, закрыли дверь в спальню. Татьяна, Тягунов, Андрей и Игорь сидели в большой комнате за голым столом, размышляли. Говорили прямо, без всяких дипломатических вывертов и ухищрений — в этот вечер (все понимали) решалось многое, вещи назывались своими именами.
— Таня! — сказал Тягунов. — Решай. От Изольды и ребят у нас нет тайн. Они всё знают. И они наши помощники. Я свое решение приму в зависимости от твоего. Но, конечно, тоже подумаю, как выйти из этой ситуации.
Татьяна тяжко вздохнула.
— Конечно, я хочу вернуть то, что потеряла. Мне жить не на что. И в этом смысле я предложение Ка-менцева принимаю. Пусть они вернут то, что у нас с Алексеем отняли… Хотя, господи, что я говорю?! Как можно вернуть жизнь?!
Она умолкла, стараясь успокоиться.
— А предложение Аркадия Каменцева о работе? — спросил Тягунов.
— Нет. Тысячу раз нет! — Она решительно затрясла головой. — В военное КБ я не вернусь. Делать оружие, из которого убивают наших детей!.. Бог и так наказал меня, мать, за это. Я почти двадцать лет проработала в конструкторском бюро, всё изощрялась в своих технических новшествах, мы плодили все эти «мухи» и тяжелые гранатометы, реактивные снаряды, минометы… Если бы я знала!.. Мы должны думать о том, как продлить жизнь, а не о том, как оборвать ее в самом начале!