– Вот, развлекался чтением… – добавил он, показав книгу. Нэнси проследила в зеркальце заднего обзора, как медленно удалялся «Форд», потом заметила, что за ним поехал большой грузовик «Додж». За рулем этого дорожного мастодонта сидел Антонио Коралло. Сейчас он совсем не был похож на того тихого, услужливого человека, какого встречали посетители в спортзале Доминичи. На лице его застыло решительное, твердое выражение. Они с Нэнси успели обменяться взглядом, но Джуниор ничего не заметил.
– Все кончилось, забудь, – сказала мальчику девушка.
– Сколько заплатили?
– Что?
– Во сколько обошелся мой выкуп?
– Перестань, не думай об этом…
– Мне очень жаль… – повторил Джуниор.
– Я бы на твоем месте так не волновалась. Нэнси была совершенно спокойна. Она верила в старого Фрэнка, верила в легенду о его неуязвимости. Нэнси уверенно вела «Понтиак» по забитой машинами Клоув-роуд по направлению к Бруклину.
– А вдруг из-за меня наша семья разорится? – спросил мальчик.
Нэнси улыбнулась.
– В жизни что-то дается, а что-то отнимается, – назидательно проговорила Нэнси, припомнив слова Фрэнка-старшего, – но в конце концов по всем счетам будет заплачено. А если бы было иначе, и жить бы не стоило…
Джуниор, похоже, успокоился и немного расслабился. Напряжение, что сдавило ему грудь, постепенно ушло.
– Ты хочешь сказать, что и они заплатят? – произнес мальчик, намекая на похитителей.
Нэнси, протянув руку, сжала ладонь Джуниора и сказала:
– Будь уверен, обязательно!
– Конечно! А куда мы едем?
Нэнси в шутку заговорила словами профессионального гида-экскурсовода:
– Итак, мы движемся по направлению к Кони-Айленду. Через некоторое время мы увидим мост Верраццано, один из самых длинных подвесных мостов в мире.
Веселое настроение Нэнси понемногу передалось и Джуниору.
– Я так рад вернуться домой, – признался мальчик. – Были моменты: я уже готовился к худшему.
– Теперь все позади! – заявила девушка. Проехав мост, Нэнси свернула на Эриксон-драйв, а потом направилась в сторону Драйер-Офферман-парк. Там она остановилась в переулке около бара.
– А теперь что будем делать? – спросил мальчик.
– Позвоним дедушке, – ответила Нэнси.
Они вышли из машины, и тут позади «Понтиака» остановился «Бьюик» Хосе Висенте. За рулем сидел Шон. Из автомобиля выскочил Доминичи и схватил Джуниора в свои медвежьи объятия.
– А я и не знала, что меня сопровождали, – удивилась Нэнси.
– Много будешь знать – скоро состаришься, – сострил Хосе Висенте.
– Мы тебя ни на минуту не теряли из виду, – улыбнулся Шон, – и не только мы.
Нэнси увидела, что у бара останавливается еще одна машина. За рулем сидел Кармине Руссо.
– Целое войско собрали! – усмехнулась Нэнси.
– Ну, у тебя еще был персональный эскорт, – заметил Хосе Висенте и, отведя девушку в сторону, спросил: – А что там делал Антонио Коралло на грузовике?
Нэнси взглянула на него с удивлением и храбро соврала:
– Не знаю, о чем ты…
– Но грузовик «Додж» вел Антонио Коралло.
– Случайность… А теперь я должна позвонить Фрэнку, – сказала Нэнси.
– Звонить не надо!
– Что-нибудь еще придумали?
– Можно и так сказать…
– Мы едем прямо домой?
– Нет, мы едем прямо в аэропорт.
– Зачем?
Нэнси была неприятно удивлена.
– Затем, что в аэропорту нас ждет Фрэнк, – ответил Доминичи.
– Но ведь выкуп собирались заплатить, когда Джуниора доставят на виллу в Гринвиче!
– Джо Ла Манна получил, что требовал. Фрэнк свое слово держит. Всегда держит.
Нэнси досадливо прикусила нижнюю губу. Она почему-то вбила себе в голову, что Фрэнк что-нибудь придумает, как-нибудь остановит Ла Манну. Похоже, она ошиблась…
– А зачем ехать в аэропорт?
Нэнси уже предчувствовала ответ, но ей так хотелось, чтобы Шон и Хосе Висенте развеяли ее опасения.
– Семья Лателла возвращается в Италию, – объявил Шон.
Его сильные руки легли на плечи девушки, словно он хотел защитить Нэнси.
– Ты – член семьи Лателла, – добавил он, – и уезжаешь, а я остаюсь.
Нэнси поняла: решение принято, от нее ничего не зависит, остается только подчиниться. Ей показалось, что мир вокруг рухнул.
– Я уезжаю без тебя? – прошептала она.
– Без меня, дорогая. И немедленно, – ответил Шон и помог Нэнси сесть в «Бьюик».
Глава 25
Фрэнк Лателла откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и вдохнул свежий вечерний воздух. К запаху влажной земли примешивался слабый аромат роз, опавших под проливным дождем во время короткой сильной грозы. И в это мгновение, ощутив напряженное течение жизни, старик вдруг почувствовал себя ребенком. Он увидел рядом мать, и она тоже дышала этим воздухом, наполненным надеждами и мечтами. Насколько в воображении жизнь рисовалась легче. И страданий в этой воображаемой жизни было меньше…
Его разбудил женский голос:
– Ты что, заснул?
Голос так напоминал голос матери. Но нет, к нему подошла Сандра, наклонилась, погладила его руку. Фрэнк снова приоткрыл глаза. Разноцветные бумажные фонарики, в изобилии развешанные по приказу дона Антонио Персико по случаю приема в честь возвращения Лателлы, печально обвисли среди глициний, блестевших после дождя.
– Я ждал тебя, – произнес старик.
Он взял тонкую руку жены, осторожно поднес к губам и поцеловал.
Сандра села рядом и взглянула на мужа. Любовь и признательность читались в ее взгляде.
– Как ты себя чувствуешь? – заботливо спросила она. – Ты так мало ел.
Она разговаривала с мужем с преданной нежностью, перебирая в пальцах драгоценное жемчужное ожерелье, прятавшееся в оборках шелкового, с темными узорами, платья. Фрэнк, принимая во внимание годы, привычки и слишком высокий уровень холестерина, предпочитал держаться на безопасном расстоянии от лакомых сицилийских блюд. К тому же у Фрэнка была стенокардия, что он тщательно скрывал.
– Только молодежь может выдержать такое обилие еды и сладостей, – вздохнул Фрэнк. – Но праздник мне понравился, – поспешил добавить он.
На самом деле старик в душе обрадовался, что празднества, слава богу, кончились. По случаю возвращения в Кастелламаре великого Фрэнка с семьей дон Антонио Персико расстарался. Он привез из Трапани повара и официантов, пригласил влиятельных друзей и закатил грандиозный обед в честь Лателлы.
На Сицилии еще сохранялись старые обычаи, о которых Фрэнк в Америке позабыл. Одна из самых почитаемых традиций требовала, чтобы в честь приезда друзей устраивали праздник, не принимая во внимание усталость приехавших, их личные заботы и проблемы или желание остаться в семейном кругу. Фрэнк действительно вздохнул с облегчением, когда прием завершился, к тому же завершился несколько раньше намеченного. Пышную церемонию очень кстати прервала гроза, принесшая долгожданную прохладу. Теперь на балконе спальни, где их с Сандрой разместили, Фрэнк мог наконец отдохнуть и подумать.
– Ты сказал гостям, что приехал навсегда. Это правда? – спросила жена.
Обычно Сандра не задавала вопросов, а молча соглашалась, но теперь она не удержалась: такое важное решение в корне изменило бы их жизнь.
– Должен же я что-нибудь им сказать, – не очень убедительно ответил старик.
– Необязательно говорить именно это, – заметила Сандра.
Она выглядела печальной и огорченной. Фрэнк глотнул воды из хрустального стакана и постарался успокоить жену:
– Я ничего определенного не заявлял. Так, болтал просто, ничего пока не решено.
Сандра облегченно вздохнула.
– Видишь ли, Фрэнк, – произнесла она, – я с тобой никогда не спорила и сейчас не буду. Я понимаю, тебе сегодня трудно. Может, это один из самых тяжелых моментов в твоей жизни. Но мне страшно при мысли, что я останусь навсегда запертой на Сицилии. Мне здесь плохо, Фрэнк, – добавила она, и слезы блеснули в глазах Сандры.
Муж попытался утешить жену, нежно провел рукой по ее щеке и сказал: