— Дядя, а дона Агуэро нам обязательно приглашать на свадьбу? — пробормотала Агата.
— Обязательно, — твердо сказал синьор Лукрезе. — У него есть силовая поддержка, так что мы должны определиться союзник он нам или нет.
Агата нехотя кивнула и Крестный Отец добавил, обращаясь к Федерико и Бернардо:
— И кстати, подскажите ему хороший подарок для молодых. Такой, чтобы детишки искренне обрадовались. У нас как-никак праздник, а криминальная сходка.
25 июня 22.15
Отель «Синьорина Виньелье»
Комиссар Джованни Эспозито
— Так, парни, не расслабляемся! — командовал комиссар, лично наблюдая за обысками в винном погребе.
Где-то здесь есть вход в тайный подвал, где по слухам находится пыточная и тайник с черной бухгалтерией. Отель большой, так что работенки тут минимум на неделю. Особенно, когда с таким трудом открыли уголовное дело на Лукрезе.
Заявление есть.
Нападение есть.
Телесные повреждения у потерпевшего тоже есть.
Так что Алессандро Лукрезе законно подозревают в шантаже, вымогательстве, а также попытке убить Эдмонда Шеро. Ну, и подружку его, как соучастницу.
Конечно, его легко отмазать. Но потому Джованни и следит за работой команды лично, чтобы не пропустили ни одной зацепки, которая позволит посадить всех Лукрезе.
Как вдруг в кармане зазвонил телефон и, видя имя входящего, Джованни напряженно направился к выходу. Национальный прокурор по борьбе с мафией и терроризмом просто так не звонит.
Выйдя на улицу и отойдя от всех подальше, он взял трубку:
— Бонджорно. Слушаю, — сдержанно произнес Эспозито, как обычно не называя имен.
— Нашел что-нибудь существенное? — кратко спросил его прокурор.
— В процессе. Лично все контролирую.
— Угу… Есть наводка, что к Лукрезе плывет белый груз. Займись этим. Мы должны их всех посадить до осени.
Вспомнив, что у Кафьера де Рао осенью переизбрание на должность национального прокурора, Эспозито слегка кивнул. Пока Кафьер де Рао борется за теплое место, сверху могут присылать и больше ресурсов, и больше информации.
А это как раз то, что ему нужно.
— Так точно. Можете на меня положиться.
Фабио Манчини
Александр Лукрезе
25 июня 22.30
Церковь Святой Марии
Александр Лукрезе
В переулке было темно и лишь всполохи сигареты, выдавали насколько нервно Сандро курит за воротами церкви. Обычно он не курит, но сегодня без этого никак не получается успокоиться.
Вики чуть не убили, а он что делает? По допросам и обыскам ходит?
— Держи, — с пониманием произнес Фабио, протягивая коробку конфет и термостакан с кофе. — Не ужин, конечно. Но может поможет успокоиться…
Видя на коробке стикер от Вики со словами «Антиубивин», на душе стало еще паршивее. Если бы не шутливые стикеры на «заначках» Вики, поубивал бы всех еще утром.
«Разрежь меня нежно» — на контейнере с бужениной в холодильнике.
«Насладись каждой капелькой моей крови» — на клубничном десерте.
«Маньяк покажется святым, если слопаешь эти конфеты без меня».
Его малышка каждый день пишет ласковые записки, заботится о нем, ходит по номеру в пушистых тапочках с зайчиками, а какой-то урод ее попытался убить.
Из-за него. Из-за деда. Из-за бизнеса Семьи Лукрезе. Из-за того, что нет никаких вариантов из этой Семьи когда-нибудь уйти.
— Вики цела? — с болью спросил Сандро у Фабио в сотый раз за день.
— Да, — устало кивнул он.
— Не били?
— Нет.
— Кормили?
— Да, — шумно выдохнул Фабио. — И вода у нее тоже есть.
— Не дай Бог хоть волос упадет с ее головы или ей хоть слово плохое скажут… — угрожающе зарычал Сандро, до хруста сжимая коробку конфет.
— Прочитай еще раз надпись, пожалуйста, — перебил его Фабио. — Прошу тебя, выдохни.
Сорвав стикер «Антиубивин», Сандро положил его во внутренний карман и решительно направился в старую церковь.
Свечи горели, освещая храм также как и пару веков назад, пока синьор Лукрезе тихо молился. Наверное, также молились все их предки в этой церкви.
Хотелось подойти к деду уверенно, но каждый гулкий шаг выдавал насколько же он не находит себе места.
— Паршивец… Ты так всех ангелов распугаешь.
— Дедушка, прошу, вытащи Вики, — тихо и нервно сказал Сандро, подходя к старику. — Мало того, что меня держали и не дали за нее заступиться…
— Видел, — кивнул синьор Лукрезе. — Дольчеза выйдет с наибольшей пользой для нашей Семьи. Целой и невредимой. Даю слово. Успокойся.