Синьор Лукрезе указал на столик на веранде и жестом пригласил товарища пройти к столу.
— Лоренцо, я тут поговорку одну русскую услышал: «В ногах правды — нет».
— Какая интересная поговорка… — задумчиво поджал губы синьор Бальдини. — Виттор, это случайно не аналог нашей поговорки «Кто ест один, умрет один»?
— Тебе тоже пришла на ум эта аналогия? — притворно удивился синьор Лукрезе. — Полагаю, чтобы узнать истину нам стоит пообщаться с кем-нибудь, кто хорошо разбирается в русском фольклоре и выражениях.
Стол уже накрыли, а потому уважаемые главы семейств, а также их наследники и приближенные сели за стол. Младшие, как положено молча ели, редко обмениваясь ничего не значащими короткими фразами, чтобы поддерживать дружескую атмосферу и в тоже самое время не мешать старшим разговаривать.
— Лоренцо, у меня появился один добрый друг по имени Виктория… — синьор Лукрезе слегка прищурился. — Признаюсь тебе, как другу, что я отношусь к ней с такой же теплотой, как своей внучатой племяннице — Летиции. Ты ведь помнишь успехи ее медиа-агентства?
— Разумеется, команда Летти сняла прекрасную рекламу для нашей обувной фабрики, — слегка закивал Бальдини.
— Вот к Виктории я также отношусь. Она тоже хорошая, воспитанная девушка, на фортепиано чудесно играет…
Старик слегка пожал плечами и будто само разумеющееся добавил:
— Но разве может быть иной дочь профессора русского языка и литературы? Полагаю, она могла бы нам пролить свет истины на нашу дискуссию о схожести этих двух поговорок. И кстати, она сейчас находится неподалеку от Салерно.
— Внучка моего друга в Салерно, а мы даже и не знали об этом? — поджал губы Лоренцо. — Обижаешь, Виттор, обижаешь…
— Прошу простить, она приехала ночью, и я решил не нарушать твой сон, — слегка шевельнул ладонью синьор Лукрезе. — Но мое отеческое сердце чувствует, что кто-то хочет ее обидеть.
Главы семей переглянулись, отлично понимая, о чем идет речь и какие будут последствия.
— Виттор, конечно, как отец, я тебя понимаю. Разве могу я допустить, чтобы моего друга что-то подобное беспокоило, если я могу этому помешать?
Синьор Лукрезе с признательностью шевельнул бровью.
— Лоренцо, я бы сам поехал за нашей Викторией, да вчера колено ушиб… Так что Алессандро с ребятами приедут встретить ее и проводят к нам в «Густо дела Вита».
Полный синьор Лоренцо слегка закивал, пребывая в задумчивости.
— Кстати, а как дела с открытием "Густо дела Вита', Алессандро? Вы уже, кажется, завершили строительство…
Прожевав, Александр вежливо улыбнулся.
— Мы откроемся в ближайшее время и обязательно пригласим вас на открытие, как почетного гостя, синьор Лоренцо. А как ваши дела с отелем в Испании?
— Успешно закрыли прошлый финансовый год, — довольно кивнул Лоренцо. — Алессандро, мой сын Джузеппе тоже поедет с вами, чтобы ни одна тень не упала на дружбу между нашими семьями.
Виктор Лукрезе слегка кивнул, подтверждая свое согласие с таким условием. Салерно — чужая территория и хозяина дома гости должны уважать.
— Благодарю, Лоренцо, знай, что мы также всегда готовы ответить на твою заботу — своей заботой.
Но по глазам обоих глав семейств было понятно, что в случае проблем слово «забота» вполне может трактоваться и в противоположную сторону. Однако пока их бизнес связывают узы «выгоды» и «дружбы», никто без веского повода портить отношения не собирается.
Александр Лукрезе
Ночь только вступала в свои права, а вокруг недостроенного спортивного комплекса, быстро и тихо работала группа мафиозного «спецназа». Выстрелы внутри здания слышали все. Так что сломя голову никто внутрь не лез. Тем более на чужой территории. А потому люди семьи Бальдини из Салерно работали первыми.
— Чисто. Можем заходить, — кивнул ему Фабио, перехватив поудобнее автомат.
Кивнув Сандро, уже собирался последовать за ним, как кузен мрачным шепотом остановил его.
— Сандро, я тебя прошу, как бы ты не кипел внутри из-за слов деда, но не надо показывать ни геройства, ни то, что ты собрал кучу золотых медалей по стрельбе, ни свой черный пояс по карате… Иначе я, как начальник безопасности, просто выволоку тебя отсюда и ты будешь разговаривать девчонкой в машине.
Александр едва не вспылил из-за одолевающей его ярости.
— Если бы «оскорбленный» дед не настаивал на том, что эта дура должна теперь лично его убедить в том, что хочет у него «погостить, как внучка», то я бы уже дрых в отеле, Фабио, — зло процедил он сквозь зубы. — Да, я палец о палец не ударю ради нее!