По ее мнению, Данте отвернулся от нее, чтобы заслужить расположение отца.
Это был тот его грех, который она не могла ни забыть, ни простить.
Мария вылезла из вертолета и теперь ждала Бойда. Все время полета они молчали, что еще больше расстроило Данте. Он пытался расспрашивать их, но обнаружив, что они не желают говорить, отстал. Данте понимал, что средств воздействия на земле будет гораздо больше.
А пока они шли по роскошному саду к широкой аллее, вымощенной булыжником, что вела к дому. За деревьями мерцала озерная вода. Слева мраморные колонны окружали сверкающее озеро, а справа аллею обрамляла череда статуй. Широкая лестница вела в открытое патио, а оттуда к заднему входу в дом.
Данте ввел код.
— Отец до утра будет в Ватикане. Нам нужно кое-что обсудить до его приезда.
У Марии все внутри сжалось от слова «отец». Она выросла практически без отца, и у нее не было ни малейшего желания, чтобы он снова появлялся в ее жизни. Не теперь, когда ее, по всей вероятности, собираются убить за то, что она совершила. Это самый страшный способ казни — заставить ее посмотреть ему в глаза перед смертью.
— Ты помнишь его кабинет? — спросил Данте. Вестибюль, в который они вошли, был примерно двадцать футов высотой, поэтому слова Данте разносились вокруг гулким эхом. — Я читал тебе книги там у камина. А твоя мать злилась на меня из-за того, что самые страшные я оставлял напоследок, чтобы прочесть перед сном. И я так пугал тебя, что ей приходилось на полночи оставаться с тобой в спальне.
Мария невольно улыбнулась. Это было совсем другое время, другая жизнь. В те годы она чувствовала себя счастливой, и все вокруг было гораздо проще.
Кабинет отца остался примерно таким же, каким она его помнила. Старинный стол стоял слева, справа располагался камин. Пространство между ними занимали кожаный диван, два кресла и стеклянный стол. Книжные полки и картины вместе с изысканной подборкой древностей на мраморных подставках закрывали практически все стены. На полу лежал разноцветный ковер, от которого в комнате возникало ощущение тепла и уюта. Мария почувствовала в этом особую зловещую иронию, вспомнив, кому принадлежит кабинет.
— Садитесь, — предложил Данте, указав на диван, и повернулся к охране. — Синьоры, полагаю, что с дальнейшим смогу справиться без вашей помощи. Прошу вас, подождите в коридоре.
Они закрыли дверь, впервые за весь вечер оставив Данте наедине с Марией и Бойдом.
— Я чувствую, что у вас ко мне есть вопросы. — Данте снял пиджак и повесил на стул. Мария и Бойд увидели под мышкой кобуру. Это усилило напряжение, и без того царившее в комнате. — Для нас всех неделя была крайне беспокойная.
Мария закатила глаза. Она не представляла, каким образом Данте собирался вести беседу. Они ведь не союзники, а заклятые враги.
— Прежде всего, — обратился Данте к Бойду, — позвольте мне принести извинения за то, что я не смог поддерживать с вами связь, профессор. Как только вы уехали из Орвието, я не мог вас найти.
На лице Бойда отобразилось явное облегчение.
— Я хотел позвонить вам, но был чрезвычайно напуган нападением. Я не мог представить, кто за ним стоит: вы или кто-то еще.
— Еще раз вынужден извиниться. Мне ничего не было известно относительно их планов до вечера понедельника, то есть до того момента, когда вы уже покинули катакомбы. Если бы я знал, что они планируют, я бы вас предупредил.
Мария была потрясена его словами. Ее брат беседовал с Бойдом так, словно они партнеры. Характер их разговора оказался для нее настолько неожиданным, что несколько минут у девушки ушло на то, чтобы освоиться с происходящим.
— О Господи, о чем вы, профессоре? Вы разговариваете с ним словно друзья.
— Почему вы удивлены, моя дорогая? Ведь он дал нам разрешение на раскопки.
— Верно, — ответила она, пытаясь подыскать верные слова, — но ведь он собирается нас убить.
— Убить? — усмехнулся Данте. — С какой стати я должен вас убивать? Мне кажется, напротив, я вас спас.