Чарли не мог не заинтересоваться ролью Флоры в поддержании отличного самочувствия Маркуса, его постоянно подмывало спросить, действительно ли она заставила Маркуса сделать подтяжку, как об этом писали в газете. Казалось, время было не властно над Брэндом, и Чарли воспринял это наблюдение как дурной знак. Если Маркус действительно утратил деловое чутье, то было бы лучше, если б он умер прямо сейчас, передав крестным детям все свое состояние, а не жалкие его остатки. Пока Флора была рядом с ним, всегда существовала надежда, что у Маркуса случится инфаркт в постели.
— Чарли, мы не виделись с того самого времени, как твоя жена сбежала со своим бывшим, — радостно заявил Маркус, сидя во главе стола.
— Да, очень печально, — промямлил Чарли.
— Только не для нее. Просто отвратительно, когда женщина уходит вот так. Уверен, что она сделала это из-за денег. Как только ты все потерял, она моментально охладела к тебе. Ох уж эти женщины… Абигейль, ведь ты никогда бы так не поступила? Ты не бросила бы мужа только из-за того, что у него напряг с финансами?
Абби покраснела и ответила:
— Я никогда не порывала с людьми из-за одних только финансовых разногласий.
— Значит, проблема была в сексе? Конечно. Только так — секс или деньги. — Он пристально посмотрел на Джеми, который делал вид, что не слышит его, и разглядывал Сэффрон в соблазнительном зеленом бикини.
— А как насчет тебя, Мэри? Что важнее для тебя: секс или деньги? Или лучше так: секс, деньги или власть? Многим женщинам приятно оказаться в постели с влиятельным мужчиной, и не важно, насколько он стар или уродлив. Их тянет на богачей, как мотыльков на пламя. Это старое клише — власть действует на женщину возбуждающе, — но, как и многие другие старые клише, оно недалеко от истины. Не так ли, Мэри?
— Не знаю, Маркус. Я никогда не была в постели с влиятельным мужчиной.
— Неужели? — он шутливо подмигнул ей. — Сэффрон? А как насчет тебя? Ты когда-нибудь спала с влиятельным мужчиной, который был старше тебя? Разумеется, я сейчас не спрашиваю о той престарелой поп-звезде, с которой ты путалась несколько лет назад. Если не ошибаюсь, теперь его нельзя назвать ни влиятельным, ни богатым.
Сэффрон ничего не ответила.
Она считала дни до решающего вечера, ждала своего шанса высказать все, что думает о нем. Уж тогда-то ничего нс будет ее сдерживать.
— А что нам скажет Абигейль? Давайте спросим у новобрачных. Что тебя привлекает больше всего в этом умном пожилом мужчине? Власть? Деньги? Или, быть может, секс? Конечно, это сочетание всех трех факторов. Теперь часто приходится слышать, что нью-йоркские адвокатские фирмы становятся невероятно влиятельными. Это действительно так, Дик? Действительно ли вся власть теперь сосредоточена в руках американских адвокатов? Не разродившись ни единой оригинальной мыслью, они тем не менее правят миром.
Дик Матиас, подлив себе мартини, кивнул и пробормотал:
— Они, определенно, знают, как содрать с людей побольше денег, Маркус.
— Каждый должен знать, как урвать кусок пожирнее, — продолжил Маркус. — Стюарт знает, как урвать кусок для «Дармштадт Коммерцхаус». Он на этом собаку съел — настоящий немецкий делец. И Мэри тоже знает, как содрать побольше. Как быстро она может разместить вновь поступившую к ней секретаршу! А Сэффрон! Господи, дорогая, в своем магазинчике ты, конечно, знаешь, на чем можно подзаработать деньжат. Я тут на днях заходил к тебе — прикупить чего-нибудь для Флоры, — так вышел оттуда без пенса в кармане. Грабеж средь бела дня. Гениально! Уважаю.
Каждый день перед завтраком Стюарт отправлялся на утреннюю пробежку. Прежде чем лечь спать, он каждый вечер открывал ставни, заботливо прикрытые служанкой во время вечерней уборки. Так он просыпался с первыми лучами утреннего солнца. Быстро приняв душ, надевал шорты, футболку, кроссовки и отправлялся на улицу. Охранники, дежурившие у ворот, быстро привыкли к нему и перестали передергивать затворы при его приближении. Они открывали ворота, и Стюарт выходил на пробежку: пять-шесть миль по пустынной местности, мимо деревенек аборигенов к подножию холма, вдоль берега океана к общественному пляжу, где в тот час рыбаки еще возились с сетями и готовились к выходу в море. В кафе на пляже он заказывал чашку кофе и банановые оладьи пизанг-горенг. Хозяин кафе спал на простом матрасе прямо под стойкой, и каждое утро Стюарт будил его.
Без этих двух часов одиночества и свободы Стюарт скоро сошел бы с ума. Атмосфера, царившая в имении Маркуса, была напряженной, как никогда. Быть может, ему так казалось из-за приближавшейся кульминации, но то же самое чувствовала и Мэри. Она призналась Стюарту в этом, когда они беседовали вполголоса за ужином. Им обоим казалось, что Маркус на самом деле напряжен гораздо сильнее, чем хочет показать. То, как он обходился с некоторыми из гостей, казалось Стюарту недопустимым, создавалось впечатление, что он делал это, только чтобы отвлечь внимание от собственного плачевного состояния. Он не показывался на людях между приемами пищи и все свое время проводил в комнате для связи, где они с Диком Матиасом постоянно проводили телеконференции.