Маркус повернулся к Стюарту:
— Стюарт Болтон. Тут совсем другая история. Стюарт — самый успешный из всех моих крестных детей. У него за плечами долгий путь. Он единственный из всех вас сумел заработать настоящие деньги и теперь занимает высокий пост в транснациональной корпорации.
Очень неплохо для сына погибшего водителя. Случилось так. что он является идейным руководителем этого импровизированного мятежа. Если бы не Стюарт, сегодняшний эмоциональный разговор никогда бы нс состоялся. Как бы то ни было, ни у одного из вас не хватило духу, чтобы открыто выступить против меня. Но все равно Стюарт пошел дальше других, и поэтому он — единственный из всех моих крестных детей, к кому я испытываю искреннее уважение. Он умен, исполнителен и чувствует цифры. Корень проблем Стюарта, как вы все уже знаете, в том, что. по его мнению, я убил его отца, заставив того сесть пьяным за руль. Забудем же о неприятном факте, что Рон Болтон был профессиональным водителем, состоял у меня на службе и не имел права напиваться до потери пульса в рабочий день. Тем не менее я готов признать, что и на мне лежит ответственность за тот трагический несчастный случай, в результате которого погибла и моя жена. Непосредственным следствием гибели Рона Болтона стало то, что я сделал Стюарта своим крестным сыном. В другом случае такое было бы невозможно, но я рад, что все это время он был вместе с вами. По той же причине я поддерживал его деньгами, когда он учился в школе и университете.
После короткой паузы Маркус продолжил:
— Тогда почему же, спросите вы, именно Стюарт стал зачинщиком этой революции? Разумеется, из-за смерти Рона Болтона. Никому не было бы приятно услышать, что его отец погиб в результате злоупотребления спиртным, особенно когда одним из виновников трагедии становится баснословно богатый работодатель отца, а сын погибшего — убежденный социалист. Нет никаких сомнений, что именно в этом первоисточник враждебности Стюарта. Есть еще Мэри-женщина, которой Стюарт всегда восхищался, никогда не приближаясь к ней, точно так же, как никогда не мог он сблизиться с Сэффрон, хотя и пускал слюни до самого последнего времени.
Узнав, что я поимел Мэри, он был взбешен. Разозлился и на меня, и на самого себя. Так не в этом ли твоя главная слабость, Стюарт? Ты слишком робок. Робок в любви, робок в бизнесе. Зачем иначе ты стал бы прислуживать «Дармштадт Коммерцхаус» за зарплату, а не начал собственное дело, как когда-то сделал я? Уверен, что твои немецкие начальники во Франкфурте как следует за тобой ухаживают, регулярно повышают зарплату, дают премии. Но мы оба знаем, что тебе никогда не стать начальником, никогда у тебя не будет собственного дела. Ты никогда не станешь по-настоящему богатым, и все потому, что у тебя нет инстинкта убийцы. Ты не готов идти на риск. И даже сегодня ты уступил мне преимущество. Ты слишком медлительный! Я нанес удар первым! Получай еще один урок от своего крестного.
Маркус встал и с видом триумфатора смотрел на собравшихся за столом. Огоньки свечей прыгали в его широких зрачках. За время его длинной речи над террасой опустились сумерки. Над Индийским I океаном взошла круглая луна.
— На этом мы закончили с первыми шестью крестными детьми, — сказал Маркус. — Возможно, теперь из соображений гармонии мне следует рассказать немного о моем последнем приобретении. Флоре Хуанг, ныне — миссис Маркус Брэнд. Флора — самая изысканная из всех моих крестных детей. С ней одной я могу поговорить об интересующих меня вещах, и только она помогает мне в бизнесе. Есть люди — и один из них, насколько мне известно, мой крестный сын Чарли, — которые считают ее амбициозной китайской девкой. И они совершенно правы! Я не настолько наивен, чтобы надеяться, что Флора останется со мной, если я лишусь хотя бы малой части богатства или популярности. Флора — всего лишь усердный исполнитель. Можно ли назвать ее охотницей за чужими деньгами? Безусловно. Или мой крестник Чарли предпочитает использовать термин проститутка? Это существенным образом зависит от того, какой смысл мы вкладываем в то или иное понятие. Но одно могу сказать о Флоре без сомнения: ее сексуальным способностям позавидовала бы любая профессионалка, это я вам гарантирую.
Он стоял над ними в полумраке, излучая сверхъестественную самоуверенность.
— И так, мы закончили наше собрание, надеюсь, мои характеристики не очень оскорбили ваше достоинство. Если же нет, то мои слова: ну и черт с вами. Меня совершенно не интересует ваше мнение. Я сильно разочаровался во всех вас. Я надеялся, что вы пойдете дальше. Я пытался предоставить вам возможности для самореализации, окунуть в обстановку необычного, но никто из вас не был готов воспользоваться представившимся случаем. Посмотрите на себя, вы ничем не отличаетесь от сотен миллионов ваших ровесников. Кто-то может задать мне вопрос: зачем же я тратил на вас столько времени? Это резонный вопрос, особенно теперь, когда каждый из вас сделал все, чтобы у меня не осталось и доли сомнения в вашей чудовищной неблагодарности. В таком случае общение с вами проще всего представить как некий социологический эксперимент. Как мы теперь видим, большинство из вас не справилось с его задачами. Возможно, настал удобный момент, чтобы прекратить это псевдонаучное изыскание. Наша встреча будет последней, совместные каникулы — теперь уже история.