В словах дона ядовитая насмешка так густо была замешана на сдержанном гневе, что гробовщик задрожал каждым нервом, но все же заговорил мужественно:
— Я вас пришел просить о правосудии.
— Поздно. Правосудие уже совершилось на суде, — отрывисто сказал дон Корлеоне.
Бонасера упрямо замотал головой:
— Их суд — для тех мальчишек. Но не для меня.
Дон признал справедливость такого разграничения одобрительным кивком.
— А чего же хочешь ты? — спросил он.
— Око за око, — ответил Бонасера.
— Но просил ты большего. Твоя дочь жива.
— Тогда пусть они пострадают так же, как она, — согласился неохотно Бонасера.
Дон помолчал, ожидая продолжения речи гробовщика. Бонасера, собравшись с силами, спросил отчаянно:
— Сколько мне заплатить вам за это?
В ответ дон Корлеоне повернулся к нему спиной. Это был отказ. Больше разговаривать не о чем.
Бонасера не двинулся с места.
Тогда вздохнув и тем самым показывая, что по доброте сердечной не может сердиться долго, дон опять обернулся к Бонасере, бледному, как те покойники, с которыми он обычно имел дело. Теперь дон был почти ласков:
— Стоило ли бояться прийти ко мне со своей бедой в самом начале? Вы пошли в суд и ждали месяцы своей очереди. Вы потратили деньги на адвоката, который заранее знал, что будет не суд, а посмешище. Правосудие вершил судья, продажный, как последняя шлюха. Все эти годы в Америке за деньгами вы обращались в банк, которому платили непомерные проценты, и там стояли с протянутой рукой, будто нищий, пока они удостоверятся в кредитоспособности.
Дон остановился на миг, голос его построжал:
— А ведь достаточно было прийти ко мне, я с радостью раскрыл бы для вас свой кошелек. Подонки, унизившие вашу дочь, давно умывались бы горючими слезами, если бы справедливость вершил я. Враги и недруги, если бы они у вас оказались, имели бы дело со мной и тогда, — дон взмахнул рукой, указуя на Бонасеру, — вы уж поверьте мне, они боялись бы вас.
Бонасера опустил голову и сказал сдавленным голосом:
— Прошу вас, будьте моим другом.
Дон Корлеоне положил руку ему на плечо.
— Да будет так. Справедливость восторжествует. Возможно, в свой час, если этот час вообще когда-нибудь настанет, я попрошу тебя об ответной услуге. Но пока считай, что мое правосудие — подарок от крестной матери вашей дочери, моей жены.
Когда за благодарным гробовщиком закрылась дверь, дон Корлеоне распорядился:
— Поручи это дело Клеменце, Том, да пусть направит туда надежных ребят, чтобы не сдурели от вида крови. Мы все-таки не убийцы, что бы ни думал о нас этот тупой могильщик.
Его первенец в это время продолжал любоваться сквозь окно на свадебное веселье. «Ничего не выйдет, — огорченно подумал дон, — Сантино не желает перенимать опыт, а значит, никогда не сможет стать во главе семейства стать доном. Надо уже сейчас подыскивать другого, и поскорее. В конце концов, никто ведь не вечен.»
Из сада сквозь окно донесся громкий восторженный шум. Все трое откликнулись на него, а Санни, прижавшись к стеклу, увидел нечто, заставившее его прыгнуть немедленно к двери, просияв:
— Джонни приехал! Он все-таки приехал на свадьбу, а что я вам говорил!
Хейген посмотрел в сад.
— В самом деле, ваш крестный сын, — сказал он дону. — Позвать сюда?
— Нет, — ответил Вито Корлеоне, — пусть пообщается с гостями. Сам придет ко мне, — дон улыбнулся Тому Хейгену. — Он хороший крестный сын.
Хейген почувствовал легкий укол ревности.
— Два года глаз не казал. Видать, что-то случилось и без вашей помощи не обойтись.
— К кому же ему идти, как не к крестному? — отозвался на это дон.
Копни Корлеоне первой увидела Джонни Фонтейна, входящего в сад. Забыв о приличиях, подобающих новобрачной, она завизжала:
— Джонни! — и бросилась к нему в объятия.
Джонни крепко обнял ее, расцеловал и, одной рукой прижав невесту к себе, другой стал по очереди здороваться с остальными. Здесь все были его старыми друзьями, он вырос рядом с ними на вест-сайдских улицах. Конни потащила знакомить его со своим мужем. Забавно было, что светловолосый герой дня казался явно раздосадованным появлением Джонни, будто тот задвинул его во второй ряд. Пришлось голливудской звезде пустить в ход все свое обаяние, пожимая руку молодому супругу и говоря здравицу в его честь.