— У нас есть все, что требуется? — приступил к делу Вито Корлеоне.
Хейген раскрыл папку с материалами. Для постороннего глаза в этих бумагах не заключалось ничего особенного, так, кое-какие расчеты и заметки на полях.
— Солоццо собирается обратиться к нам за содействием, — сказал Хейген. — Он надеется получить от семейства Корлеоне примерно миллион долларов и защиту от властей. За это Солоццо гарантирует нам определенную долю в прибыли, но размер пока не установлен. Надо иметь в виду, что за спиной Солоццо стоит семейство Таталья, тоже входящее в долю. Солоццо занимается наркотиками, он связан с Турцией, где производится мак. Из Турции мак по морю доставляют в Сицилию, а уже оттуда, переработанным в героин, — сюда. Легально можно производить только морфий, но фабрика Солоццо по производству морфия в принципе является надежным прикрытием. Самое трудное — транспортировка наркотиков и Штаты и их реализация. И денег у Солоццо, видимо, не хватает для начала. Миллион долларов с ветки не снимешь.
Дон поморщился, он не любил лирических отступлений. Хейген заметил это и спохватился.
— Солоццо именуют Турком. Во-первых, потому что он долго жил в Турции и даже обзавелся там женой и детьми. Во-вторых, горяч, как турок, и чуть что хватается за нож. Во всяком случае, таким он был в молодости. Но головы не теряет и действует всегда в интересах дела. Он не дурак и не привык попадать в зависимость. Имеет одну судимость в Италии и одну — в Америке. Власти знают его пристрастие к наркобизнесу. Нам это только на руку, поскольку при таком прошлом он не может рассчитывать на неприкосновенность. В Штатах у него тоже есть семья: жена американка и трое детей. По-видимому, он хороший семьянин. Если будет уверен, что о жене и детях позаботятся, вряд ли кто-то сумеет его разговорить даже под угрозой тюремного срока.
Дон Корлеоне выпустил дым и спросил сына:
— Что скажешь, Сантино?
Хейген представлял примерно позицию Санни. Тяжелая рука отца уже давно тяготила старшего Корлеоне, и он стремился найти собственное поле деятельности. Вроде того, о котором шла речь.
Санни промочил горло, прежде чем заговорить.
— В этом порошочке целые состояния, — сказал он. — Хотя риск не для слабонервных. Загремишь — так уж лет на двадцать. Но если в само дело не лезть, а только финансировать, почему бы и не заняться?
Хейген оценил ход Санни: самым верным было подчеркивать очевидное, выявляя возможные преимущества.
Дон Корлеоне опять попыхтел сигарой.
— Ну, а твое мнение, Том?
Хейген внутренне подобрался, считая своим долгом быть полностью откровенным. Он осознавал, что дон Корлеоне решил отказать Солоццо, но осознавал и то, что при этом не все последствия предусмотрены доном, а такое встречалось редко.
— Говори, говори, Том, — подбодрил его Вито Корлеоне. — Даже сицилиец на твоем месте может иметь собственное мнение.
Все трое рассмеялись.
— Мне кажется, предложение стоит принять, — сказал Хейген. — Это объективная необходимость. Наркотики более прибыльны, чем любой другой бизнес, и если мы уклонимся, найдутся другие, та же семья Таталья, например. При размахе доходов, которые принесет это дело, им нетрудно будет завести связи с полицией и с властями, а нам это совсем не на руку. Став сильнее в экономическом отношении, они могут посягнуть и на наши владения. Тут как с враждующими государствами: если одно начинает вооружаться, другому тоже приходится срочно хвататься за оружие. Сегодня наша опора в игорных домах и профсоюзах Но завтра наркотики выйдут на первое место. Отказавшись войти в долю, мы ставим под угрозу свое благополучие, пусть не сразу, но в будущем — наверняка.
Казалось, речь Хейгена произвела впечатление на дона. Он запыхтел сигарой и проворчал:
— Это, конечно, самое важное.
Потом вздохнул и встал:
— Во сколько мы встречаемся завтра с этим нехристем?
— В десять утра, — ответил Хейген с надеждой в голосе. Может, дон все-таки решится?
— Будьте здесь оба, — сказал дон. Он выпрямился и тронул сына за плечо: — Сантино, отоспись хоть ночь. Ты черт знает на что похож. Пожалей себя, молодость не вечна.
Санни, ободренный отцовской лаской, задал вопрос, на который не отважился Хейген:
— Так что ты надумал, папа?
— А что я могу надумать, не имея цифр и других подробностей? — улыбнулся невесело дон Корлеоне. — Какой процент он предложит и вообще. Да и с вашими мнениями я еще не разобрался. Не в моем характере торопить события. Посмотрим.
Уже в дверях он небрежно сказал Тому:
— А есть в твоих бумагах информация о том, что перед войной Солоццо был сутенером? В точности, как сейчас семейство Таталья, которое эксплуатирует проституток. Ты запиши, пока не забыл…